Книга Сказки мертвого Чикаго, страница 18 – Терри Ларс

– Она что, не спала с ним? – удивилась Лорейна.

– Почему? Спала. Ещё как. Но ему хотелось…

– Разнообразия.

– Именно. И ещё ему хотелось, чтобы женщины любили его до смерти.

– Я думала, не найдётся идиота, готового обманывать леди Ли.

– Нашёлся. И попался. Когда она узнала, она была вне себя. Она понимала, что его надо бросить. Порвать с ним навсегда. Но он был таким виноватым. Он стоял на коленях, целовал ей руки, просил прощения. Он умолял позволить ему остаться. Умолял разрешить ему ещё раз завоевать её доверие.

– Она узнала год назад? Узнала, что он довёл до самоубийства нескольких женщин? Что для этого заводил романы и привязывал их к себе волшебством, заставлял мечтать о себе, а потом бросал?

– Да. Ему нравилось. Красивые истории с трагическим финалом. Эдакая старомодная классика, которую он разыгрывал в жизни: любовь и смерть, а у него – главная роль в созданной им же трагедии. А может быть, это был способ доказать себе что-то. Или в чём-то обойти её – совершенную и независимую леди Ли, вокруг которой вертелся неблагой Чикаго. Не знаю. Можно спросить у психиатров, наверняка есть какой-то синдром мужчины при слишком превосходящей его женщине. Важно другое: ей это не понравилось, но она простила его в прошлом январе. Он клялся, что завязал навсегда.

– И продержался полгода.

– Да.

– Вот почему в этом году он завёл только одну женщину: надеялся скрыть это от леди Ли. Надеялся, что в этот раз она не узнает.

– Именно. Кстати, ты уверена, что в этот раз женщина была только одна?

– Да. Мы с Кейси навели справки.

– Хорошо, это совпадает и с тем, что узнал я.

– Как же ей удалось его скрывать? Я даже не знала, что у леди Ли есть любовник.

– Ну, ты не настолько дружна с китейнами, особенно с неблагими. Но вообще говоря, да, скрывала она его неплохо: я же говорил об их семьях. В тот день она вызвала тебя, чтобы убедиться, что он снова стал ей изменять.

– Вот почему она не спросила меня о фотографии. Там был такой момент… заминка. Она говорила, что накажет его, если это китейн, но не торопилась узнать, как он выглядит. Я даже обратила внимание на эту странность, но не сообразила сразу, не задалась вопросом, как же она узнает его, чтобы наказать. Я сама предложила ей посмотреть фотографию, она не просила меня об этом. Боялась. Оттягивала момент.

– Ей нужно было убедиться, что он ей изменяет. Я ожидал, что она этого захочет. Для этого я и рассказал ей о твоих расспросах, о том, что ты ведёшь расследование.

Лорейне удалось не измениться в лице. Она спросила вполне спокойно:

– Ты знал, что она сделает после этого?

– Я знал, что она сделает что-нибудь, что повлияет на расклад в этом городе. Что именно сделать – был её выбор. Она могла сдать его, чтобы отомстить, это сильно подорвало бы её престиж, но она могла сохранить часть уважения, которое питали к ней наблагие, и со временем восстановить репутацию. Она могла покинуть Чикаго. У неё взрывной характер, но она умна. Но она выбрала то, что выбрала.

– Как ты думаешь, почему она его убила? Из мести или чтобы спасти?

– Кто же это знает? Если бы она не убила его, ему могла грозить истинная смерть от холодного железа. Но для этого нужно было доказать, что он в самом деле довёл этих женщин до самоубийства. Теперь, когда его нет, а она в тюрьме, сделать это гораздо труднее. Его семья, разумеется, старается замять дело, но Ронан уверяет, что однажды его найдут и он будет наказан.

Они помолчали немного.

– Я всё думала, кто же нас сдал, – всё же произнесла Лорейна Суини.

Дилан Маккена кивнул:

– Я. Конечно, я. Я понимал, что будут последствия. Это было неприятно, но я это пережил.

– Зачем?

– Видишь ли, я не слишком люблю ши. И леди Ли – не лучшая, вокруг кого могут объединяться неблагие Чикаго.

«Так уж устроен этот проклятый город, где всё построено на обмане ради выгоды, где все надежды и обещания оказываются пустыми, – с горечью подумала Лорейна. – Даже Городом Ветров его прозвали не из-за ветра, то и дело рвущего на клочки улицы, расположенные по сторонам света, и тучи высоко над ними, а из-за лжи политиков». Она вспомнила Чарльза Дану, первого, кто в сердцах поименовал так Чикаго: язвительный репортёр «Нью-Йорк Сан» вышел из себя из-за пустых обещаний политиков на Колумбийской выставке. Это было в 1893 году, но с тех пор ничего не изменилось: ради наживы и власти люди по-прежнему готовы на всё.

– Теперь её место займёшь ты?

Впрочем, у Маккены в этом случае оказались другие интересы:

– Нет, что ты, – он почти усмехнулся. – Ни в коем случае. Зачем мне это? У меня свои дела. Но будет интересно посмотреть, кто поднимется наверх. И что это принесёт городу и мне. Это начало новой истории.

Хорошо, что она не успела сказать ему «я тебе должна». Хорошо, что не успела предложить ему ни пирог с ежевикой, ни сорок поцелуев за сорок плетей. Хорошо, что Дилан Маккена начал этот разговор первым и сказал достаточно. Почти с облегчением Лорейна попросила:

– Ответь на два вопроса.

– Конечно.

– Я тут последние дни пыталась разузнать, что ты любишь, кроме хороших новостей и выбитых зубов?

– Ну и как?

Единственное новое, что она узнала о нём, – у него есть доля в некоторых стрип-клубах и подпольных борделях. Но это она не собиралась обсуждать.

– Похоже, никто не знает.

– Я люблю, когда мои друзья берут трубку, если я звоню. И когда они внимательны к моим просьбам.

– И о чём ты хочешь попросить? – обычно так ей предлагали очередной заказ.

– Ни о чём. Просто имей в виду. А какой второй вопрос?

– Почему ты всегда такой мрачный?

– Живу здесь давно.

В сказках всегда много правил. Вход в волшебную пещеру открывается, только если произнести нужные слова. Герой снова оживёт, если побрызгать на него сначала мёртвой водой, а потом живой, и ни в коем случае не наоборот. Принцесса выйдет замуж за рыцаря, только если он точно исполнит условия, поставленные королём.

Сказочные правила строги, как математическая логика.

Кстати, о математике… точнее, о статистике.

Никто не может точно подсчитать, сколько же в мире китейнов. Но если взять их численность в больших городах, то получится, что фейри составляют приблизительно 0.1 % населения. Это десятки, иногда сотни, но никогда не тысячи. Две трети из них не смогут осознать свою истинную суть. Около четверти оставшихся погибнут в первые годы после своего Пробуждения.

Проблема в том, что примерно в сорока процентах случаев у китейнов-родителей рождаются не китейны. Вторая проблема, что людьми эти дети тоже не являются…