Книга Завет Локи , страница 33 – Джоанн Харрис

Согласитесь: за вкусным тортом можно преспокойно решить огромное количество самых разных проблем. К середине дня, проведя на свободе уже несколько часов, я вновь почувствовал голод и, увидев прямо перед собой кафе со странным названием «Розовая зебра», решил проверить, сколько у меня имеется денег. Я снова полез в память Попрыгуньи и в секторе ДЕНЬГИ отыскал нужную мне информацию: пока что денег у меня оставалось достаточно.

Сознавая, что я с полным правом могу насладиться заслуженным перекусом, я вошел в кафе и почти сразу заметил хорошенькую девушку примерно моих лет, которая сидела за столиком в полном одиночестве. Я сделал заказ (тортик с вишнями и кокосовой стружкой и ванильное мороженое домашнего приготовления) и подошел к ней, намереваясь сесть рядом. Пирожное способно открыть любые двери, а мне было просто необходимо с кем-нибудь немного поболтать.

– Можно? – спросил я.

Она удивленно на меня посмотрела.

– Конечно. – Взгляд у нее был открытый, искренний и веселый. Где-то в глубине нашего общего с Попрыгуньей ментального пространства вспыхнула слабая искорка интереса, и я тут же спросил:

«Попрыгунья, это ты?»

Ответа, разумеется, не последовало. И я снова переключил все свое внимание на симпатичную незнакомку.

У нее было ярко-желтое платье, длинные волнистые волосы и темно-коричневая кожа, как у жителей Утгарда ^[42]. Она сказала, что ее зовут Маргарет, и все посматривала на меня поверх своей чашки.

– Кусочек торта? – предложил я.

Она улыбнулась.

– Нет, спасибо. Господи, да мне до смерти хочется стать такой тоненькой, как ты! По-моему, ради этого я даже убить была бы готова!

Я попытался как-то это осмыслить. У Попрыгуньи, конечно, в голове водилось множество разных «тараканов» насчет собственного веса и дурацкой «необходимости держать себя в форме», но Маргарет, по-моему, была настолько хороша, что Попрыгунье нечего было и надеяться стать такой. Очаровательная девушка – пухленькая, ласковая, с прекрасной темной кожей и золотистыми глазами, искрившимися весельем! Да стоило на нее взглянуть, и сразу становилось ясно: ей нравится все – и пицца, и мороженое, и пирожное, и танцы, и поцелуи, и смех, и секс…

Я еще раз внимательно оглядел ее с головы до ног и заявил:

– По-моему, нам все-таки нужны две ложки.

– Ты так считаешь?

– Да, считаю. И вообще торт хорошо есть за компанию.

Она рассмеялась.

– Вот как?

– Ну конечно! Особенно с вишнями и кокосовой стружкой. Такой торт, если не считать тартинок с джемом, – это мое любимое лакомство.

И, как оказалось, торт с вишнями полностью оправдал мои ожидания. Маргарет – Мег для друзей – вскоре утратила остатки вежливой сдержанности и вовсю принялась болтать. Рассказала, что живет в Белом Городе – это один из районов Молбри, – что у нее есть две сестры и кошка, что она любит готовить и слушать музыку, что школу она закончила еще два года назад и теперь неполный рабочий день трудится в пекарне.

– Понятно… – протянула она смущенно. – Ты тоже наверняка считаешь, что пекарня – это отстой…

«А ведь это, пожалуй, мой идеал женщины», – подумал я.

Затем Маргарет сообщила мне, что любит танцевать и что здесь неподалеку есть клуб, где она порой зависает, и спросила:

– А ты танцевать любишь?

– Конечно!

Хотя, если честно, я понятия не имел, люблю я танцевать или нет. Но раз Мег это нравилось, то я был готов на все. А ведь я абсолютно не представлял себе, какие танцы предпочитают в этом мире и сумею ли я их исполнить, однако…

– Ну, по правде говоря, мне еще никогда не приходилось танцевать в клубе, но вообще-то я всему очень быстро учусь.

Маргарет снова рассмеялась.

– Ох, да там никакого особого умения вовсе и не требуется! Достаточно просто чувствовать ритм.

– Тогда, наверное, можно попробовать.

– Конечно! Да и я могу кое-чему тебя научить, – воодушевилась она. – Танцы – это единственное, что я действительно умею очень неплохо. – И она сказала, что клуб называется «Пламя», а я запомнил адрес.

– Но учти, на это свидание тебя приглашаю я.

Я же говорил, что пирожное открывает любые двери!

В течение примерно часа меня донимало некое непонятное гудение, время от времени смолкавшее. В конце концов мне удалось засечь источник этого звука – гудел телефон Попрыгуньи, лежавший в кармане моих новых джинсов. Я выудил его оттуда и увидел, что там скопилось несколько сообщений – в основном от Эвана.

«Попрыгунья, у тебя все нормально? Встречаемся в 4 у ворот. Э.».

«Попрыгунья, куда ты подевалась? Позвони сразу же, как только получишь мое сообщение. Э.».

«Попрыгунья, я серьезно. Позвони. Э.».

«Жозефина, ты где? Звонил мистер Мэтью и сказал, что ты слишком рано ушла с экзамена. Что случилось? Ты, надеюсь, не забыла, что сегодня вечером в 7.00 мы встречаемся в ресторане с бабушкой? Пожалуйста, не опаздывай. Сама знаешь, как она к этому относится. Люблю, целую, мама».

Это послание было последним, и пришло оно в 5.45, то есть уже больше часа назад. Не то чтобы меня это заботило, но я чувствовал, что для Попрыгуньи это важно, как важны для нее и многие другие, совершенно, на мой взгляд, иррелевантные вещи – платья, длинные волосы, школа, экзамены и опоздание к обеду или ужину. Я бегло просмотрел информацию в ее внутреннем каталоге (раздел ТРАПЕЗА ВНЕ ДОМА) и обнаружил там массу ссылок на некий ресторан «Нефритовая пагода»; это заведение мать Попрыгуньи просто обожала, потому что там было относительно дешево, да и самой Попрыгунье в этом ресторане нравилось, потому что кушанья подавали в многочисленных крошечных мисочках и тарелочках, благодаря чему ей было гораздо легче скрыть то, что на самом деле она почти ничего не ест. Затем я тщательно обследовал мысли Попрыгуньи – во-первых, пытаясь ее отыскать, а во-вторых, поскольку она так и не пожелала объявиться, надеясь узнать адрес этой «Нефритовой пагоды».

Я прибыл туда в 7.15 и, быстренько заглянув в Книгу Лиц, обнаружил, что родители Попрыгуньи и ее бабушка уже сидят за столиком между пальмой в горшке и довольно плохим барельефом в виде чайного домика на берегу озера.

– Э-э-э… привет! Извините за опоздание.

Я немного нервничал. Если кто и способен был просечь, что Попрыгунья несколько не в себе, так это наверняка ее любимые родственники. Мать Попрыгуньи оказалась пышущей здоровьем блондинкой, а отец – толстым лысым мужчиной в деловом костюме. Бабушка, высокомерного вида старая дама с пушистыми седыми волосами, так и вцепилась в меня своими острыми черными глазами. Впрочем, все они смотрели на меня с таким изумлением, словно им без предупреждения принесли на блюде танцующую ласку вместо китайской лапши чоу-мин с цыпленком.