Книга Где начинаются мечты, страница 9 – Лиза Клейпас

– Это верно. – Он бросил на нее заинтересованный взгляд. – На днях один надутый барон назвал меня карьеристом. До этой минуты я не понимал, что это значит.

– Да. – Холли мягко улыбнулась. – Вы взяли с места в карьер.

– То был не комплимент, – сухо заметил он.

Холли подумала, что представители знати, с которыми он встречается, наверное, частенько ставят его на место, и почувствовала к нему симпатию. Разве Бронсон виноват в своем происхождении? Но английская аристократия полагает, что каждый должен держаться своего класса. Люди из низших слоев ни в коем случае не могут подняться в более высокие, претендовать на место в светском обществе, как бы ни было велико их богатство. Но Холли полагала, что, если человек самостоятельно чего-то достиг, он достоин уважения. Интересно, подумала она, согласился бы с ней Джордж? И какое мнение он составил бы об этом человеке? Этого она не могла себе представить.

– По-моему, мистер Бронсон, ваши свершения достойны восхищения, – сказала она. – Большая часть английских аристократов просто сохраняют богатства, давным-давно дарованные королями их предкам за верную службу. Вы сами заработали свое богатство, а для этого требуются ум и воля. Хотя барон и не хотел вам польстить, назвав карьеристом, это нужно рассматривать именно как комплимент.

Он долго и внимательно смотрел на нее.

– Благодарю вас, – кивнул он наконец.

К удивлению Холли, Бронсон покраснел. Наверное, он не привык к таким похвалам. «Надеюсь, – подумала она, – он не решит, что я ему льщу с какой-либо целью».

– Мистер Бронсон, я вовсе не кривлю душой, говоря это.

Левый уголок его рта изогнулся в улыбке.

– Уверен, что вы никогда не кривите душой.

Появились две горничные с огромными серебряными подносами и принялись накрывать на стол. Одна из них, крупная особа, расставлявшая тарелочки с сандвичами, гренками и бисквитами, все время нервно хихикала. Другая, более миниатюрная, принесшая столовое серебро и салфетки, ставила чашки с блюдцами не так, как полагается. Обе приложили немало усилий, чтобы поставить чайник в надлежащее место, и чуть не перевернули его. Холли молча переживала их неумелость. А ведь девушкам явно требовалась всего лишь пара советов.

Очевидная неопытность горничных удивила ее. Человек, занимающий такое положение, как мистер Бронсон, должен быть окружен безупречной челядью. Вышколенный слуга всегда спокоен и выполняет свою работу, оставаясь при этом как бы частью обстановки. Он ни в коем случае не привлечет к себе внимания и скорее даст себя расстрелять, нежели улыбнется в присутствии гостя.

Когда приготовления наконец были закончены и горничные удалились, Холли принялась расстегивать пуговки на запястьях своих серых перчаток и аккуратно стягивать их. Заметив внимательный взгляд мистера Бронсона, она вопросительно улыбнулась.

– Я займусь чаем? – предложила она, кивнув на накрытый стол, и он кивнул в ответ и снова устремил взгляд на ее руки.

В глазах Бронсона был некий тревожный блеск, и Холли показалось, будто она расстегивает блузку, а не перчатки. Обнажить кисти рук перед джентльменом – вещь обыкновенная, но взгляд его заставлял думать иначе.

Она налила кипятку в чайник севрского фарфора, чтобы он нагрелся, потом вылила эту воду в фарфоровую миску. Со знанием дел она отмерила и высыпала ароматные чайные листочки в чайник и долила водой. Пока чай заваривался, Холли клала на тарелочки сандвичи и бисквиты и вела светский разговор. Бронсон, казалось, был доволен тем, что она взяла инициативу на себя.

– Вы поместили в своей библиотеке прекрасное собрание портретов, мистер Бронсон.

– Предки чужих людей, – сухо отозвался он. – Мои были не из тех, кто позирует художнику.

Холли приходилось слышать, что нувориши так поступают – развешивают у себя дома какие-нибудь портреты, чтобы создать впечатление, будто у них блестящая родословная. А вот Закери Бронсон без всякого стеснения признавался в этом.

Она подала ему маленькую тарелочку и салфетку.

– Вы живете здесь один?

– Нет, со мной обитают моя матушка и сестра Элизабет.

Холли была чрезвычайно заинтересована.

– Кажется, никто раньше не говорил, что у вас есть сестра.

Бронсон отвечал с крайней осторожностью:

– Я дожидался подходящего момента, чтобы ввести Элизабет в общество. Боюсь – так уж сложились обстоятельства, – что с ней будут затруднения. Ее не научили, как… – Он замолчал, явно подыскивая определение для всего того, что требуется от молодой женщины, стремящейся попасть в высший свет.

– Я понимаю, – кивнула Холли, и брови ее сдвинулись. Действительно, девушке, которая не получила надлежащего воспитания, придется трудно. Общество иногда бывает беспощадно. Семья Бронсонов ничем не замечательна, кроме денег, и единственное, на что они могут рассчитывать, это на толпу охотников за приданым, которая набросится на Элизабет. – Вы не думаете послать ее в пансион для девиц, мистер Бронсон? Если хотите, я могла бы рекомендовать вам…

– Ей двадцать один год, – сказал он откровенно. – Она будет там старше всех девушек, и она уже сообщила мне, что скорее умрет, чем поедет туда. Элизабет хочет жить дома.

– Конечно. – Холли ловко наливала чай через маленькое серебряное ситечко с ручкой в виде птицы. – Вы любите крепкий чай, или вам долить кипятку?

– Крепкий, пожалуйста.

– Один кусочек или два? – спросила она, держа над сахарницей изящные щипчики.

– Три. И без молока.

Холли не смогла сдержать улыбку.

– Вы сластена, мистер Бронсон.

– Это плохо?

– Вовсе нет, – мягко ответила Холли. – Просто мне пришло в голову, что вам понравилось бы чаепитие в компании с моей дочерью. Для Розы три куска – это самая меньшая порция.

– Значит, как-нибудь я попрошу Розу налить мне чаю.

Холли не совсем поняла, что он имеет в виду, но смутилась: слова его предполагали возможную близость, намек на фамильярность. Она отвела глаза и снова занялась чаем. Налив чашку для Бронсона, она налила себе, добавив немного сахара и щедро долив чай молоком.

– Моя мать сначала наливает молоко, – заметил наблюдавший за ней Бронсон.

– Вероятно, вам стоило бы сообщить ей, что легче судить о крепости чая до того, как туда добавишь молока, – пробормотала Холли. – Аристократия склонна относиться с пренебрежением к тем, кто сначала наливает молоко. Так обычно делают няни, прислуга и…

– Люди моего класса, – закончил он, усмехнувшись.

– Да. – Холли заставила себя встретиться с ним взглядом. – О женщине, не получившей хорошего воспитания, говорят, что она «из тех, кто сначала наливает молоко».

С ее стороны было весьма самонадеянно давать такие советы, пусть даже и с добрыми намерениями, и будь на месте ее собеседника кто-то другой, мог бы и оскорбиться. Но Бронсон принял совет без всякого смущения.