Онлайн книга «Роковая случайность»
— Всегда готов, — отозвался куривший в тени развесистой яблони молодой атлет. — А кто мишень, Наган? — Координаты получим позже. Белгородская область, село Верхнеказачье — Ух как льет! — Пошатываясь, плотный мужчина сделал шаг вперед, наступил в лужу и стал падать, но сумел устоять. — Да все равно промок насквозь, — пробормотал он, — какая разница?.. Кажется, тропинка тут, — посмотрел он влево. — Перебрал ты, Юрок. — Сойдя с дороги, мужчина сел в грязь. Попытался встать, но не смог и на карачках двинулся вперед. Через пару метров его руки по локоть провалились в мокрую землю огорода. — Во, мне туда, кажется. — В небе вспыхнула ослепительная молния, и почти сразу громыхнул гром. — Точно, — пьяный узнал свой дом, — туда мне, огород мой. Танки грязи не боятся! — Он двинулся вперед. — Да где же он есть-то? — Татьяна выключила чайник. — Видно, нажрался. — Она вышла на террасу. Увидела загоревшийся во времянке свет. — Пришел, — облегченно вздохнула Татьяна. — Эдик! — позвала Евгения. — Что-то Альфа лает. — Иду. — Худощавый мужчина лет пятидесяти вышел из дома. — Куртку надень, дождь сильный. Он набросил на плечи потертую кожаную куртку. Во дворе, не выходя из будки, громко лаяла собака. — Тихо ты! — прикрикнул Эдуард, подошел к калитке и приоткрыл ее. В небе вспыхнул зигзаг молнии. Он пригнулся. — Раз, два, три, — начал считать он. — Четыре, пять, шесть. — По небу прокатился раскат грома. — Далеко, — буркнул он. Увидел стоящую у дома напротив «Ниву». — Вечер и дождь — самое то, — проворчал Эдуард. — Эй! — крикнул он. — Они в Белгород уехали! Вернутся сегодня, а может, и завтра! — Спасибо, — отозвался женский голос. — Да не за что. «Нива», сдав назад, встала на раскисшую дорогу и отъехала. Проводив ее взглядом, Эдуард вернулся в дом. — И сто граммов не нальют, — подмигнул он жене. — Хотя Сашка может, а ведь у Гальки хрен допросишься. — Молчи, алкоголик, — рассмеялась Евгения. — Как себя чувствуешь? — Да получше, чем в больнице. — А кто это был? — Без понятия. «Нива» какая-то. Баба и мужик. Вроде трезвые. После дождя грязь, а они приехали зачем-то. — А кормить скотину у Сашки кто будет? — сердито спросила вошедшая во времянку Татьяна. — Я не смогу, — пробормотал муж. — Господи! — ахнула она, увидев насквозь промокшую грязную одежду. — Где же ты был-то? — Домой шел, — ответил из ванной Юрий, — через огород. Хорошо, молния сверкнула, а так бы… — Короче, наработался. — Татьяна собрала одежду. — А со скотиной ничего не будет, не помрут. — Да я уже загнала ее! — Она вышла. — Перебрал я сегодня, — лежа в ванне, в который раз отметил Юрий. Веселовка — Интересно, где ты болтался? — сердито спросила Зоя. — Неужели не видел, что начался дождь и надо домой идти? — Мы думали, кончится, — тихо ответил сын. — А потом… — Заболеешь — месяц на улицу не выйдешь! — И в чем ты снова провинился? — В дом вошел Серов. Сняв фуражку, стряхнул воду. — Ну и льет! Понятно!.. — увидев мокрую Ромкину футболку и грязные кроссовки, засмеялся он. — И какое наказание последует? — Он поцеловал жену. — Если заболеет, после выздоровления месяц не гуляет, — все еще сердито отозвалась Зоя. — А у тебя все нормально? — Да, — кивнул Юрий. — Иди ужинать, — выпроваживая взглядом сына, сказала Зоя. Ростов-на-Дону — Значит, так ничего и не говорит? — недовольно спросил Григорий Михайлович. — Нет, — ответил Голубев. — А что у вас с настроением? Что-то вы… — Губинский умер. Зорин звонил. Правда, есть и хорошая новость. По крайней мере для нас. Врач успела записать слова Губинского на диктофон. Он говорил о документах и даже о том, что кому-то они были нужны. Все это подкрепляет мою уверенность в том, что Голина убили, но только мою. Слова умирающего можно истолковать как угодно. Он не назвал ни единой фамилии. — Да, этого мало. Точнее, это совсем ничего. Но все-таки… — Кроме того, Зорину удалось выяснить, что как только Губинский пришел в себя, кто-то из больницы звонил в Москву. Имеется телефонный номер. Сейчас я думаю, кого бы в Москве привлечь к установлению абонента, но никого не могу вспомнить. Никогда не думал, что придет такое время, когда будешь мучительно вспоминать, кто, на твой взгляд, остался честным ментом. У тебя есть кто-нибудь на примете? — В Москве никого. Но можно поговорить с Вараевым. Он же перевелся к нам из столицы, и наверняка у него там есть друзья. Надо съездить в Таганрог и поговорить с Васькой, мужик он надежный. — Ему придется все объяснять, а этого не хотелось бы. Он с кем-то из друзей поделится, кто-то из них еще с кем-то. Понимаешь? — Понимаю. — Надо выяснить, кому звонили из больницы. Номер телефона тем и дорог, что мы сможем узнать хозяина. Кто ему звонил, Зорин выяснит. А что твои информаторы? Ничего нового не говорили? — По этому делу нет. Но я всех настроил на это. Очень настораживает то, что сюда съезжаются какие-то люди. Проверка документов ничего не дает. Вроде как просто приехали отдохнуть. И тем не менее есть труп. Опознать его не удается. Вся надежда на отпечатки пальцев. В нашей картотеке таких отпечатков нет. Будем ждать, что скажет архив. Кто-то убил Караеву и ее тетку. И никаких зацепок. Мотоцикл, кстати, нашли. Его угнали из Таганрога. Я не рад, что отправил Голикова к теще, боюсь, вдруг… — Успокойся, никто, кроме тебя, меня и Матвеева, об этом не знает. Мне сказали, что Бурлаков приехал. Я позвонил в Таганрог, там его не видели. Может, просто не хотят говорить. Я что-то в последнее время перестал доверять даже тем, кому всегда верил. Ты и Матвеев исключение. Меня радует, что есть люди, на которых я могу положиться. — А я очень доволен, что у меня такой учитель сыска, — улыбнулся майор. — В общем, вот что, постарайся разговорить Голикова. Грубость и угрозы допускаются, но не физическое воздействие. И ответы записывай, указывай число и время. — Понятно, — усмехнулся Андрей. — Это мы с Матвеевым сможем. — Подожди, — недовольно проговорил Соловей, — мне это перестает нравиться. Уже… — А ты спасаешь свою шею от ментовской петли, — перебил его мужчина. — Неужели ты думаешь, что, если Георгия возьмут, он все будет брать на себя? Ты наделал много ошибок. Почему ты сразу не вышел на парня и женщину? — Да я ничего не знал, — раздраженно ответил Соловей. — Ты сказал, что надо убрать Голину, мы это сделали. А про остальных ты молчал. Зато теперь пытаешься обвинить меня. Слушай, Горец, может, для нас ничего опасного нет? Ведь Голин собирал документы на своих, на ментов. И даже не на наших, а на московских. Так что про Большого Тара там нет ничего, а следовательно… |