Онлайн книга «Опасная невеста»
|
– Не пробегал ли тут человек в черном? – Ты че, дядя, какой еще человек? Тут одни вурдалаки бегают… – С вами все ясно, – разозлился Ренат. – Травку курить меньше надо. В вашем возрасте это вредно. – Оставь их в покое, – посоветовал Распутин, который не отставал от него ни на шаг. – Ты сам виноват, что упустил пташку. Такого кота кормить себе в убыток. – Я не кот, – огрызнулся Ренат. – И то верно, – согласился «старец». – Ты – карась, проглотивший наживку. – Вот заладил: то кот, то карась… С бодуна, что ли, мерещится? Подростки злорадно захохотали, показывая на него пальцами: – Гы-гы-гы-гы… Ты, дядя, тоже траву курил? С кем говоришь-то? Распутин стоял, прислонившись спиной к облупленной стене, и ехидно посмеивался. Подростки его не видели, как, впрочем, и Ренат не видел бегающих вурдалаков. Он достал из кармана денежную купюру и протянул пацанам. – Черт с вами, берите на пиво. – Гляди-ка, раскошелился… гы-гы-гы-гы… Один из подростков почесал выбритый затылок, повернулся в сторону прохода между домами и обронил: – Вурдалак вон туда побежал… у него крылья, как у летучей мыши… – Не боишься, дядя? – скривился второй. – Вурдалаков лучше не трогать, а не то кровь выпьют… – И не закусят! – загоготал бритый. – Они днем спят в гробах, а вечером выходят на промысел. Таких, как ты, ищут, чтобы подкормиться. – Истинная правда, – отозвался Распутин. Он сложил руки на груди и, не мигая, воззрился на Рената. – Что, мил человек, кишка тонка вурдалака догнать и осиновый кол ему в грудь вбить? Ренат тяжело дышал, глядя то на подростков, то на «старца». Кто из них его морочит? – Что с тебя взять? – потешался над ним Распутин. – Жирный карась всегда глупый. Попался на крючок, готовься, что тебя выпотрошат и бросят в похлебку! «Старец» говорил загадками, размышлять над которыми Ренату было недосуг. – Ладно, мы пошли за пивом, – радостно сообщили подростки. – Сушняк замучил. Может, айда с нами, дядя? – Мне пить нельзя, – отказался Ренат. – Я вурдалака буду ловить. – Герой, значит? Ну, рискни… Пацаны скрылись из виду, оставив Рената одного в окружении унылых каменных стен. В домах тускло светились окна. Наверху в прямоугольнике между крышами стояла чернота. – Эй, «старец»! – позвал Ренат. – Ты где? Свалил вместе с пацанами? – Скучно мне с тобой… Голос Распутина эхом прокатился по каменному колодцу, но самого «святого черта» не было видно. – Покажись, Григорий! У меня вопросы есть. – Я тебе не справочное бюро, болезный. – Где ты таких слов набрался? – У людей, вестимо, – сухо рассмеялся «старец», проявляясь в падающем из окна желтом свете. – Ты почто сюда пришел? Мой лексикон обсуждать? Или делом заниматься? – Лексикон, – передразнил его Ренат. – Ты прямо профессор филологии! – Думаешь, если я крестьянского роду, то тупой, как валенок? Меня сама матушка-государыня другом звала, а государь сердечно привечал. Я, между прочим, предрек гибель семьи Романовых… В Ренате проснулся критицизм, привитый Вернером. Тот учил ничему не верить, пока лично не убедишься в данном факте, и никого не слушать, кроме своей интуиции. – Что ж ты собственную гибель не предвидел? Зачем пошел к Юсупову на вечеринку? Неужто худого не заподозрил? – Заподозрил… но больно хотелось Феликса [4] увидеть, посидеть за бутылкой мадеры. Слаб я на мадеру и молодых красавчиков, – без стыда признался Распутин. – Видел бы ты Феликса!.. Юный бог, выхоленный в шелках да бархате, вскормленный на золотых тарелках. Изящный, любезный, тонкий ценитель прекрасного… – Великосветский бездельник, прожигатель жизни и убийца, – добавил Ренат. – Кажется, это он угощал тебя пирожными и мадерой с цианистым калием? – Из его рук и яд сладок… – Выходит, тебя сластолюбие погубило? – Ты на себя оборотись, – нахмурился «старец». – У других-то завсегда соринку в глазу видишь, а свое бревно в упор не замечаешь. В его речи причудливо сочетались интеллигентные выражения, городской фольклор и грубоватый крестьянский говор. – Забавный ты чувак! – улыбнулся Ренат, невольно проникаясь к «святому черту» если не уважением, то симпатией. – И ты не лыком шит, сударь. Вижу, кое-что умеешь… Только мой пример тебе не указ. А зря! Опять загадал Распутин загадку, которую собеседник пропустил мимо ушей. – Я ведь Феликса от содомии лечил, – улыбнулся в усы «старец». – Иными словами, от мужеложства. Он сам ко мне обратился! Я не отказал… а по ходу лечения разгорелась во мне ненасытная плотская страсть. Это и довело меня до могилы. Феликс женился на красавице Ирине… и забоялся огласки. Вдруг, я заговорю и ославлю его на весь петербургский свет? Позор для аристократа хуже смерти. Высшее общество беспощадно и жестоко, как никакое иное. – Ко всему прочему, князь еще и гомиком был? – А что тебя удивляет? Одно другому не помеха. Ренат молча осмысливал услышанное, забыв о цели своей прогулки по Гороховой улице. «Старец» неожиданно напомнил ему об этом. – Считаешь меня развратником? – усмехнулся он. – Ну, твоя воля. Однако ты так увлекся моей историей, что прозевал главное… * * * Прохаживаясь по площади Искусств, Лариса наблюдала за публикой, которая торопилась в театр. Молодой человек субтильной внешности и в очках предложил ей «лишний билетик». Мол, купил для своей девушки, а она не смогла прийти. – Нет, спасибо… – Может, на другие спектакли желаете попасть? – У меня культурная программа уже расписана. Эрмитаж, Мариинка, Петергоф, Русский музей… – Жаль, – огорчился молодой человек и полез в свой рюкзачок. – Возьмите мою визитку. Если понадобится театральный гид, я к вашим услугам. Он отошел в сторону, продолжая поглядывать на Ларису, которая поспешила смешаться с группой туристов. Это были усталые немцы со смартфонами в поднятых руках, окружившие экскурсовода. Лариса не понимала немецкого, но улавливала смысл рассказа. Гид тараторил о строительстве Михайловского театра, об известных артистах, которые тут выступали, о культурных традициях и меценатстве… «Ты напрасно теряешь время, – шептал ей на ухо Вернер. – Театр глух и нем, а болтовня экскурсоводов не поможет тебе разобраться в ситуации. Пока ты тут торчишь без толку, Ренат подвергает себя опасности! Разве я не учил вас страховать друг друга?» |