Книга Твоя случайная жертва, страница 24 – Ульяна Соболева

— Сделаем вид, что я не услышал, — отпил еще глоток и покачал ногой в отполированной до зеркального блеска туфле, — прочти еще раз.

Пододвинул мне листок и щелчком золотую ручку «паркер» с именной гравировкой на корпусе. Мы сидели в той же комнате за маленьким стеклянным столиком.

— Мне не надо читать ЭТО еще раз. Потому что ЭТО невозможно применить к человеку, у которого есть права. Людей невозможно купить! Эта сделка…как…не знаю, как сделка о купле машины или квартиры!

— Почему это людей невозможно купить? Ведь я покупаю тебя и более чем уверен, что ты мне продашься буквально через. — он посмотрел на часы на своем запястье, вскинув руку к лицу, — минут через пять максимум. Потому что через шесть минут я планирую послать своих людей за твоими вещами так как согласно договору, ты будешь жить в этом доме.

— Я еще ничего не подписала!

— Время идет, — ухмыльнулся и поставил чашечку на стол, провел пальцами по столу смахивая несуществующую пылинку, а я зацепилась взглядом за эти пальцы и… от неожиданности чуть не вскрикнула потому что буквально ощутила, как они мягко входят в меня, раздвигая складки плоти…картинка вызвала томление во всем теле, и я стиснула колени, чтобы прогнать наваждение.

— Что не так с моими руками? — вдруг спросил он и я ощутила, как вся краска прилила к щекам, ошпарила кипятком, — Ты постоянно на них смотришь.

А мне казалось, что я вообще на них не смотрю.

— У вас уродливые пальцы, — выпалила я и улыбка исчезла с его лица, как будто ее стерли, и губы сжались в тонкую линию. Я обрадовалась, что мне удалось его задеть.

— Согласен. — совершенно спокойно ответил он, — Уродливые. Они были несколько раз сломаны и это точно не способствовало их красоте.

Нет, это не было сказано так, чтоб вызвать жалость. О, если бы. Он констатировал это совершенно спокойно с ледяным равнодушием. Как будто этому человеку плевать на боль или на страдания. Как будто сломанные пальцы — это легкая царапина.

— Во мне много чего уродливого, да, Ксения? Но есть и прекрасное… — он подался вперед и вдруг выложил на стол бумажник, — например, мои деньги. Вместе с ними я становлюсь невероятно привлекательными и сексуальным. Настолько сексуальным, что ты лично ради их красоты будешь делать все, что я пожелаю. Моя личная вещь Ксения. Ксю. Ксюшаааа. Мммм…Ксения нравится пока больше всего.

Я вскочила с кресла и задохнувшись сгребла документ со стола, чтобы скомкать его и швырнуть ему в лицо, но Волин ловко увернулся и смятый комок покатился по ковру.

— Как быстро мои пятьдесят тысяч постоянно возвращаются ко мне. Я вот думаю тебя надо выводить почаще из себя, и я не только верну свои деньги, но еще и заработаю. А пока что отменю проведенный платеж. Как думаешь насколько быстро отреагируют на отсутствие денег в больнице?

Достал сотовый и быстро набрал чей-то номер.

— Владислав Олегович, отмените финансовую операцию суммой в триста тысяч проведенную мною. Да, не страшно пусть будут проценты…и…

— Не надо! — я схватила его за руку, — Пожалуйста не надо. Я… я сожалею. Я не то хотела сказать я…у вас нормальные пальцы и…я просто от злости.

Смеется. Ровные зубы сверкают белизной, возле глаз морщинки и прядь светлых волос упала ему на лоб.

— Секундочку, Владислав…

Нажал что-то на сотовом — скорей всего убрал слышимость.

— Оближи их.

Я не сразу поняла, что он имеет ввиду.

Протянул руку ко мне и коснулся пальцами моего рта. Надавил на подбородок.

— Оближи их, я сказал.

Покорно открыла рот и взяла губами его палец, коснулась языком подушечки и увидела, как глаза Волина вспыхнули, а ноздри затрепетали. Он мне напомнил в эту секунду вампира Листата из фильма «Интервью с вампиром», как будто наслаждается предвкушением перед тем как обнажить клыки и вонзиться в меня имя, чтобы сожрать. Противно от ощущения его солоноватой кожи не стало…хоть и сжалась внутренне от того, что заставил и получает удовольствие унижая меня.

— Соси, — хриплым шепотом, чуть прикрывая глаза и все еще удерживая сотовый у уха. — соси их.

Погружает глубже, и я невольно втягиваю его пальцы, обхватывая ртом, а он приоткрывает рот и его глаза чуть закатываются. Он делает ими характерные толчки…и у меня тянет низ живота и стало больно в груди, покалывает кожу и как будто распирает самые кончики. Они очень твердые. Болезненно и неприятно. И там внизу все сжимается и разжимается, когда пальцы Волина делают поступательные движения у меня во рту, скользя по языку от кончика до самого горла, но не сильно глубоко…не вызывая рефлекса вытолкать их. Он шумно дышит и стискивает сотовый до треска.

— Соси сильнее, — так же хрипло. Закрыв глаза и я сильно обхватываю губами фаланги, всасывая их, до терпкой боли во рту. Преодолевая вакуум Иван продолжает двигать ими, пока вдруг резко не распахнул глаза темные и дикие настолько, что я вздрогнула всем телом.

Медленно вытащил пальцы и провел мокрую дорожку у меня по подбородку, ниже к ключицам и снова усмехнулся, ударив указательным по напряженному соску. Вызвав прилив крови к груди и лёгкую дрожь.

— А ведь эта игра нравится нам обоим.

Вернулся к разговору по смартфону, продолжая поглаживать мой сосок. Сдавил и, глядя мне в глаза сказал:

— Отмены не будет. Я передумал.

Закусив губу стерпела боль и в тоже время что-то неизведанное пронизавшее все тело насквозь. Волин отпустил мой сосок и

убрал сотовый обратно в карман. Вернулся к столу, сел в кресло и открыл бордовую папку, положил передо мной новые листы с договором.

— Подписывай, Ксения.

Пока я раскладывала бумаги перед собой. Он приблизил к лицу свои пальцы и словно принюхался. Как животное. Больной на всю голову ублюдок. Я поднесла ручку к бумаге, стараясь не думать о пунктах, которые прочла, стараясь вообще ни о чем не думать. Это все ради Вари. Потом я ему отомщу…я докажу, что он подонок и мразь. Потом. Обязательно докажу.

Поставила подпись на первом листе, и Волин с довольной улыбкой триумфально сказал:

— И сосать придется не только пальцы, Ксения.

Вскинула голову и сдавила ручку.

— Тебе понравится я обещаю.

Будь ты трижды проклят, гад. Мне понравится, когда я посажу тебя за решетку. Когда люди узнают, что ты за грязное чудовище.

— Жалеешь, что не спустила тогда курок, да?

Я поставила последнюю подпись и процедила сквозь зубы:

— Да! Жалею!

И он демонстративно захлопал в ладоши.

— Браво! Обожаю честность! Ты мне все больше нравишься, малышка. Мне наконец-то перестало быть скучно.

— Так почему вы не купили себе клоуна, если место было вакантно?