Онлайн книга «Дело о наезде »
|
Когда я вошел, она замерла, пожирая меня испуганными глазами: – Ну как, Чес, все в порядке? Я подошел к бару, налил себе двойное виски, чуть разбавил водой и жадно выпил. – Я бы этого не сказал, – произнес я, садясь в кресло. Посмотреть ей в глаза – это было выше моих сил. – О боже!.. Наступила долгая пауза. Потом она пробормотала: – Ну а вы хоть… вам удалось увидеть?.. – Там была полиция… – Как сказать ей, что он убит? – Я его не видел. Снова наступила пауза. Потом снова вопрос: – Что будем делать, Чес? Я взглянул на часы над камином. Двадцать минут двенадцатого. – Думаю, мы едва ли что можем сделать. Она вздрогнула: – Как? Мы ничего не будем делать? – Да, ничего. Уже поздно, и сейчас я отвезу вас домой. Она всем телом подалась вперед, стиснула руками колени. – Но, Чес, хоть что-то надо предпринять? Ведь я должна была остановиться. Это, конечно, несчастный случай, но я должна была остановиться. – Она стала бить кулачками по коленям. – Ведь он может меня узнать, если увидит. А может быть, он даже записал номер. Нет, что-то обязательно нужно предпринять. Я допил виски, поставил стакан, потом поднялся. – Вставайте. Я отвезу вас домой. Широко раскрыв удивленные глаза, она продолжала сидеть. – Вы что-то от меня скрываете, да? Что? – Дело плохо, Люсиль, – выдавил я из себя. – Так плохо, что хуже некуда. Но пугаться не надо. – Что значит «хуже некуда»? – Голос ее вдруг сорвался на фальцет. – Вы задавили его. Она стиснула кулачки. – Господи! Что, он тяжело ранен? – Да. – Отвезите меня домой, Чес. Надо рассказать Роджеру. – Не нужно ему ничего говорить, – устало произнес я. – Он ничем не сможет помочь. – Как – не сможет? Капитан полиции – его хороший друг. Роджер ему все объяснит. – Что объяснит? – Ну, что я только учусь водить. Что это был несчастный случай. – Боюсь, это не произведет должного впечатления. Она выпрямилась, в широко открытых глазах застыл ужас. – Неужели он так тяжело ранен? Подождите… он что – мертв? – Да. Все равно вы бы об этом узнали. Он мертв, Люсиль. Она закрыла глаза и прижала руки к груди. – О боже, Чес… – Только без паники. – Я постарался, чтобы голос мой звучал решительно. – Мы с вами ничего не можем предпринять, по крайней мере сейчас. Мы, конечно, здорово влипли, но если не терять головы… Она уставилась на меня. Губы ее дрожали. – Но вас-то в машине не было. При чем тут вы? Я одна виновата. – Нет, Люсиль, виноваты мы оба. Ведь это я вел себя как скот, иначе вам бы и в голову не пришло срываться и убегать. Так что моей вины здесь не меньше. – О-о, Чес… Уронив голову на спинку кресла, она зарыдала. Минуту я смотрел на нее, потом обнял и притянул к себе. – Что они с нами сделают? – всхлипнула она, вцепившись в мои плечи. – Вы не должны об этом беспокоиться, – попытался утешить ее я. – Пока не прочтем завтрашних газет, делать ничего не будем. А завтра все решим. – А если кто-нибудь видел, что его сбила я? – Никто не видел. На пляже никого не было. – Я крепко обнял ее. – После того как вы его сбили, вам какие-нибудь машины попадались? Оттолкнув меня, она с трудом поднялась на ноги и, пошатываясь, подошла к окну. – Кажется, нет. Точно не помню. – Это очень важно, Люсиль. Постарайтесь вспомнить. Она вернулась к кушетке и села. – Кажется, нет. – Ну хорошо. Значит, мы все обсудим завтра, когда увидим газеты. Вы сможете приехать сюда? Я просто не знаю, где еще нам удастся спокойно поговорить. Часам к десяти сможете приехать? Она во все глаза смотрела на меня. – Меня посадят в тюрьму? – спросила она. Внутри у меня все оборвалось. Ведь если ее поймают, то посадят в тюрьму. Убить полицейского и выйти сухим из воды – так не бывает. В принципе если вы нечаянно кого-то убьете, то, наняв первоклассного адвоката, еще можно выкарабкаться. Но когда жертва полицейский – ни в коем случае. – Прекратите сейчас же! От таких разговоров ничего не изменится. Когда вы приедете сюда? К десяти сможете? – Вы уверены, что не нужно ничего предпринимать? – Она снова неистово заколотила кулачками. – Ведь если они узнают… – Не узнают. Вы можете выслушать меня, Люсиль? Паниковать – последнее дело. Прежде всего нужно узнать, что напишут газеты. Пока не узнаем всех фактов, ничего предпринимать не будем. А факты будут завтра утром. Если вы приедете сюда, мы вместе что-нибудь решим. Она сжала пальцами виски. – А может, все-таки лучше сказать Роджеру? Может, он что-то сумеет сделать? Если бы я думал, что Эйткен в состоянии что-то сделать, я без колебаний пошел бы к нему вместе с ней и рассказал все, как было, во всей красе. Но Эйткен ничем не мог ей помочь – это было ясно как божий день. Стало быть, расскажи она Эйткену о происшествии, выйдет наружу и то, что мы вместе были на пляже. Естественно, он захочет знать, почему это она вдруг сорвалась и убежала. Зная Эйткена, можно было не сомневаться, что он клещами вытащит из нее всю правду, и тогда мне несдобровать. – Вы не должны ничего ему говорить, Люсиль. Ведь иначе вам придется объяснять, что вы делали на пляже. Почему вы были на пляже наедине со мной, почему мы вместе купались. Если бы я думал, что ваш муж может чем-то помочь, я бы пошел к нему вместе с вами и обо всем рассказал. Но он ничего не сможет сделать. Поэтому не теряйте головы и ничего ему не говорите – вы просто лишитесь мужа, а я лишусь работы. Глядя на меня в упор, она на грани истерики закричала: – Пусть я лишусь мужа, но это лучше тюрьмы! Роджер не позволит посадить меня в тюрьму! У него такие связи! Нет, он ни за что не позволит посадить меня в тюрьму! Я взял Люсиль за руки и легонько встряхнул ее. – Не будьте ребенком. Стоит ему узнать, что мы поздно вечером были вдвоем на уединенном пляже, он сразу же умоет руки. Вы перестанете для него существовать. Неужели вы этого не понимаете? – Это неправда! – в отчаянии воскликнула она. – Может, он и разведется со мной, но посадить в тюрьму не позволит. Уж я-то его знаю. Он не допустит, чтобы люди говорили, что жену Эйткена посадили в тюрьму. |