Онлайн книга «С тобой навсегда»
|
– Ты знаешь о.., сегодняшнем вечере? – Она облизнула пересохшие губы. – В отличие от твоей приятельницы Миры ты плохая актриса, дорогая. Смотреть, как ты пытаешься что-то скрыть от меня, выше моих сил. Да, я знаю про Канинга. Через пять минут после танца с ним вы оба вышли из зала. Бедная Англия, если Канинг так же неловок в дипломатических вопросах. * * * – Рэнд, но ведь ты не думаешь, что я встречалась с ним, чтобы… – У меня нет сомнений в твоей верности, – перебил ее Рэнд, и она облегченно вздохнула. – Поскольку я не замечал, чтобы ты интересовалась политикой, я полагаю, что ты разговаривала с Канингом по поводу одного человека, живущего во Франции. – Да… Я просила его дать Брумелю место консула в Кале. Мой отец сейчас находится в отчаянном положении, и поскольку ни ты, ни он не позволяете мне поддерживать его морально или материально, мне пришлось что-то придумать. Загорелое лицо Рэнда казалось вырезанным из красного дерева. – Кто предложил идею о месте консула для Брумеля? – спросил Рэнд подчеркнуто вежливо. Розали пожала плечами и взглянула на его отражение в зеркале. – Элвенли. Когда мы с Мирой ездили к моей матери в Лондон, мы виделись с Брумелем и Элвенли. У Беркли вырвалось недовольное восклицание: – Проклятие! Ты молчала о том, что шлялась ночью по Лондону вдвоем с Мирой? Бог мой, о эти женщины… Нет, ты не могла подвергать себя такой опасности. – Однако я это сделала, – тихо ответила Розали, а Рэнд устало прикрыл глаза рукой. Когда Беркли вновь посмотрел на жену, в его взгляде не было гнева, которого она боялась, только беспокойство, от которого сжалось ее сердце. – Неужели ты думаешь, что для меня существует что-нибудь более важное, чем твое счастье? – спросил он, расстроенно глядя на нее потемневшими глазами. – Твой отец всегда был сложной темой для нас, Рози, но пора покончить с этим. Я не буду препятствовать тебе видеться с ним и не буду вмешиваться в ваши взаимоотношения. Твое право поддерживать ваши отношения так, как ты считаешь нужным. Но я никогда не позволю ему подвергать тебя опасности и никогда не позволю использовать тебя… – Он никогда ничего подобного не делал… – Что ты говоришь? Не выдержав пристального взгляда, Розали опустила глаза. Она знала отношение Рэнда к Брумелю. Он не раз говорил, что считает его тщеславным эгоистом, использующим других. И хотя Розали знала, что Брумель имел какое-то отношение к плану ее похищения Гийомом Жерменом, но для нее кровные семейные связи перевешивали все остальные доводы, и что бы ее отец ни сделал, она была готова простить ему все. Она не придавала значения тому, что это делает ее уязвимой. Кроме того, она знала, что беспокойство Рэнда о ней было истинной причиной его неприязни к Брумелю. Ах, в какие сложные ситуации иногда попадают люди по собственной вине! – Впредь я не сделаю ничего подобного, не предупредив тебя, – пообещала Розали. – Надеюсь, – отрезал Рэнд. – Между прочим, я не думаю, что сумела повлиять на Канинга. Он сказал, что постарается найти что-нибудь приемлемое для Брумеля, но при этом будет исходить из политических интересов Англии, а не только из интересов одного человека. – На языке политиков это означает «нет». – Я тоже боюсь этого. – Розали встала и нерешительно подошла к мужу. – Ты все еще сердишься… Беркли нахмурился, его лицо растворилось в темноте, когда он погасил лампу. – Только потому, что люблю тебя – такую сумасбродную ведьму. Мысль, что с тобой может что-нибудь случиться, сводит меня с ума. – Прости, что я не сказала тебе, Рэнд… Это произошло не потому, что я не доверяю тебе. Напротив, я знаю, как ты… Он остановил ее, приложив палец к губам. Его руки опустились к лентам ее прозрачного белого одеяния. Взгляд карих глаз опустился ниже: ее тело было видно сквозь складки прозрачной одежды. Руки Рэнда развязывали ленты, нетерпеливо срывали тонкую ткань. Розали судорожно вздохнула, когда одежда упала к ее ногам и она почувствовала на себе жадный мужской взгляд. – Не произноси никаких извинений. Докажи мне это. Губы слились в поцелуе, и страсть захватила их. * * * – О Боже, – прошептала Мира, когда солнечный луч. прочертил полосу света на ее кровати. Она посмотрела на Мэри, которая принесла завтрак на подносе и теперь раздвигала портьеры. Служанка остановилась, услышав недовольный возглас. Миры, и обернулась к ней. – Вы вчера попросили меня разбудить вас в десять часов. Может быть, мне закрыть окно и вернуться часа через два? – Нет, нет. Я просто уловила запах кофе. – Мира с усилием села на кровати. Она чувствовала себя совершенно разбитой. Куда делось то прекрасное ощущение, пережитое тогда, после первой ночи с Алеком? Почему сейчас она чувствует себя виноватой? Она откинулась на подушку и закрыла глаза. – Мэри, – позвала она. – Сегодня мне нужна горячая вода для чая. Мои травы в сумке в шкафу… – Вы больны? – Голова болит. – Сейчас я принесу воды. Мира удивилась, почему, уходя, служанка так подозрительно посмотрела на нее. Нерушимое правило: слуги знают все секреты своих господ. Мира, которая в свое время была служанкой, могла с уверенностью подтвердить это. Она боялась, что Мэри заподозрила что-то неладное, увидев ее смятое белье или заплаканное лицо… «Конечно, у Мэри появились подозрения», – беспокойно подумала Мира. Розали тоже подумала, что с Мирой что-то произошло, в то время как сама разговаривала с Канингом. Хотя Розали была поглощена собственными проблемами, смысл ее оценивающего взгляда, когда они встретились возле бального зала, был очевиден. Мэри вернулась, неся на изящном подносе маленький серебряный чайник, тонкую фарфоровую чашку с блюдцем и серебряную ложку. – Благодарю. – Мира медленно открыла сумку с травами, задумчиво разглядывая засушенные растения, порошки и корни. Ей нужен был корешок, широко распространенный во Франции, но он ни разу не встречался ей в Англии. – Что еще.., что еще? – бормотала она, прижимая пальцы к вискам. Она знала множество лекарств, способов приготовления отваров и настоев, но никогда не интересовалась препаратами, которые применяют для предотвращения беременности. До сих пор она не нуждалась в этих средствах. «Возможно, уже слишком поздно, – подумала она и прикусила губу, слегка коснувшись пальцами живота. Мысль о ребенке, ребенке Алека, наполнила ее душу странным томлением. – Но нет.., я не могу, если только Богу не угодно другое». Она медленно высыпала в воду бледно-красный порошок тимьяна, добавила руту и несколько листков калгана. |