Книга Убить Отца, страница 54 – Сандроне Дациери

В восемь вечера она зашла за Данте и, несмотря на его протесты, поволокла его за собой в бар «Момарт» в районе Номентана, где была отличная веранда для курящих, так что Данте не пришлось дожидаться в машине.

Инфанти был уже на месте. На столе перед ним стояла бутылка пива. Он поднялся, чтобы их поприветствовать.

– Мы с вами уже встречались, – сказал он Данте.

– Ну что, нашли презерватив? – съязвил тот.

– Вам известно, что такое досудебная тайна?

– Значит, не нашли, – ухмыльнулся Данте.

Они сели за столик, и Данте заказал свой обычный «московский мул», а Коломба попросила минералки. Во время пробежки она почувствовала, что потеряла форму, и решила, что пора вести более здоровый образ жизни. В последнее время она совсем распустилась. Стоял теплый вечер, и Данте в который раз подумал, что римский климат – одна из немногих причин, по которым он до сих пор здесь живет.

Пока Данте с маниакальной доскональностью описывал официантке состав любимого коктейля, Коломба и Инфанти перекинулись парой вежливых фразочек о пустяках. Затем она как бы невзначай осведомилась, как дела у Ровере.

– Я его в последнее время вижу редко, – осторожно ответил Инфанти. – Но он кажется каким-то увядшим.

– В смысле?

– Зарос щетиной, одежда мятая. Помнишь, каким он был первое время после смерти жены?

– Не слишком хорошо. Почти все это время я провела в больнице. Но я понимаю, о чем ты.

– Вчера он весь день просидел в кабинете и даже на звонки не отвечал. Сегодня не явился на встречу с начальником полиции… Тот взорвался, потому что Ровере избегал его всю неделю. Пожалуй, ему не помешает отпуск.

Коломба задумалась. Если Инфанти говорит правду, то Ровере не виделся с начальником полиции уже несколько дней. А значит, решение отстранить ее от расследования принадлежит не кому иному, как ему, что в очередной раз подтверждает подозрения Данте.

– Ровере вдовец? – спросил Данте.

Инфанти кивнул:

– Вот уже год. Его жена Елена умерла после долгой и мучительной болезни.

– Детей у него нет? – поинтересовался Данте.

– Нет.

Чтобы сменить тему, Инфанти открыл портфель и достал ноутбук. Ему не хотелось перетирать кости шефу перед посторонним, который к тому же проявлял к беседе нездоровый интерес.

– У меня есть то, что тебе нужно, Коломба.

– Ты все нашел?

– Все несчастные случаи и убийства несовершеннолетних. Что до убийств, то я уверен, что здесь все. Их около сорока.

– Сорок три, – поправил Данте.

Инфанти кивнул:

– Да, точно. Браво! – Он открыл ноутбук, который со свистом включился. – Что до несчастных случаев, то вряд ли удалось собрать абсолютно все. Но я сделал что мог.

– В отчетах описано состояние трупов?

– Не всегда, но, повторюсь…

– Ты сделал все, что мог, – закончила за него Коломба. – Знаю, спасибо.

Инфанти вставил в порт столь разбитую флешку, что ее пришлось обмотать скотчем, чтобы она не развалилась.

– Я все перевел в формат «Эксель». Здесь триста двенадцать отчетов, – сказал он, ткнув пальцем в экран. – Я сделаю тебе копию.

Данте заглянул ему через плечо.

– Здесь нет фотографий, – промямлил он, зажав между зубами соломинку от коктейля.

– Вам нужны фотографии трупов? – раздраженно переспросил Инфанти. Он из последних сил старался терпеть Данте, но удавалось ему не слишком хорошо.

– Фотографии жертв до того, как они стали трупами.

– Их нет ни в нашей базе, ни в базах других правоохранительных органов. Максимум, что можно сделать, – это запросить в дорожной полиции снимки с мест аварий.

– Придется попросить фотографии у родственников погибших, – сказал Данте.

– Вы что, шутите? – опешил Инфанти.

– Да, такое уж у меня извращенное чувство юмора.

Инспектор повернулся к Коломбе:

– Можешь объяснить, зачем вам фотографии погибших детей?

Она смущенно пожала плечами:

– Хотим кое-что проверить.

– Что?

– Не спрашивай.

– Я не могу не спрашивать! Если хоть один из тех, кому вы звоните, пожалуется, всплывет и то, что я тебе помогаю. Скажи, во что ты меня впутываешь.

– Не могу, – вздохнула Коломба.

Инфанти недовольно поморщился. Он согласился помочь начальнице, с которой проработал три года и которую знал как необычайно одаренного и решительного профессионала. Но сидящая перед ним женщина была лишь ее бледным подобием. Она казалась печальной и выбитой из колеи. Словно что-то грызло ее изнутри. Он понял, что допустил ошибку:

– Прости, Коломба, но я передумал.

Данте резко подался вперед и вырвал флешку из порта. Компьютер негодующе пискнул.

– Слишком поздно.

Инфанти в ярости схватил его за руку и притянул к себе:

– Что ты себе позволяешь, кусок дерьма?

Данте продолжал молча сжимать в кулаке свою добычу. Насилие было настолько ему чуждо, что в ответ на агрессию альфа-самцов или тех, кто мнил себя таковым, он обыкновенно попросту замыкался в себе. Однако в прошлом ему случалось два-три раза выйти из себя, и заканчивалось все проблемами с законом.

– Отдай, – все сильнее сжимая его руку, сказал Инфанти.

Данте продолжал пассивно сопротивляться, не глядя ему в глаза. Ему становилось все больше не по себе.

– Отпусти его, Кармине, – сказала Коломба. – Не веди себя как придурок.

– Скажи ему, пусть вернет флешку.

– Отпустите его, инспектор. – Ее тон напомнил Инфанти прежнюю Коломбу и заставил его мгновенно отпустить Данте и виновато опустить взгляд.

– Все из-за того мальчишки из Пратони, верно? Ты на нем совсем помешалась.

– Не твое собачье дело.

Данте подвернул рукав, чтобы рассмотреть красные следы на коже.

– У меня синяки останутся, – со своим обычным юмором пожаловался он.

Никто не обратил на него ни малейшего внимания.

Инфанти обвиняюще показал на Данте:

– Это он впутал тебя в эту хрень? Что он вдолбил тебе в голову?

– Никто ничего мне в голову не вдолбил.

– Тогда чего ты лезешь в чужое расследование? Причем без разрешения магистрата?

– Говори потише. На нас смотрят, – сказала Коломба.

Так и было. За соседними столиками сидели в основном студенты, многие из которых уже глазели на них, решив, что стали свидетелями семейной свары или сцены: он, она и ее любовник. По мнению зевак, ни один из мужчин не был достоин Коломбы. Один явно с придурью и тощий как скелет, второй курносый коротышка. Атлетически сложенная женщина за их столиком вправе была надеяться на лучшее, и многие из присутствующих мужчин были готовы предложить ей собственную кандидатуру.