Онлайн книга «Когда проснется Марс»
– Флавий Анней – добрый человек, – донесся голос Гиппократа. – Ответственный гражданин, филантроп, покровитель сирот. – Рад за него, – буркнул Энцо, глядя на мрамор под ногами. – Он не такой, как все. Любому готов помочь. Да что за нравоучения? Еще их не хватало! Энцо вскинул голову, посмотрел на Гиппократа в упор. Тот так и застыл с приклеенной улыбкой, сжался, будто Энцо мог ударить. – Слушай сюда, дед. Хорошо быть покровителем и добряком, когда есть что пожрать, – он обвел рукой храм, – и где поспать. А когда жрать нечего, и дети подыхают, и легионеры гоняют с уровня, тут уже об одном думаешь. О жопе своей. Гиппократа грубые слова не смутили. – Но если каждый приложит немного усилий, то вместе мы изменим мир к лучшему, – сказал он. – Мы сможем. Энцо уставился на старика. Марсовы яйца, да тот и правда верил своим словам, вон как глаза таращил! Лампы подсвечивали белый пух его волос, из-за чего казалось, что голова дымится. Руки сложены на коленях, на морщинистых запястьях штуки четыре сенсоров разного назначения. Куда такому понять? Даже если сильно захочет, не сможет. Из-за стены донесся глухой, но очень знакомый пшик. Энцо узнал бы этот звук из тысячи. – Что-то случилось? – насторожился Гиппократ. – Вы что-то услышали? Не ответив, Энцо нетерпеливо сбросил его руку со своего плеча, сбежал по ступеням и, крадучись, пошел на звук. Заметив, что Гай увязался следом, Энцо шикнул на него. – Но я хочу… – затребовал Гай. – Никаких «хочу», тут оставайся, – отрезал Энцо. Еще мелкого не хватало, следить за ним, чтобы не пришибли. Вытащив распылитель, он встал сбоку от дверей, за которыми скрылся жрец. Знаком велел бабам спрятаться, и те сразу рассосались кто куда. Сканер у двери не работал, и Энцо легонько надавил на створку. Та беззвучно откатилась в сторону. Помещение, куда попал Энцо, было вытянутым, рассеченным стеллажами на несколько секций. На полках лежали рулоны тканей, какая-то пластиковая мелочь, сильно пахнущая химией жижа в колбах. В отдалении тьму разбавлял желтоватый свет «вечной лампы». И слышался шепот. Энцо выглянул в проход – с места, где он стоял, видно не было. Подкрался поближе, сунулся за очередной стеллаж и оскалился от увиденного. Жрец лежал на спине, раскинув худые руки. Над ним склонилось двое мужиков в черных куртках Земного Водоснабжения. Оба небритые, на руках защитные перчатки, на лицах респираторы. Один, повыше и посильнее, сунул «пиллум» за пояс. Второй старательно обыскивал тело жреца. Затем выпрямился, хрустнул шеей, разминая спину. – Нету ни хрена. Первый махнул на него рукой. – По-любому должно быть, ищи лучше. И быстрей, в зале кто-то пасется. – Да нет ничего, ни карт, ни цацек, – с раздражением повторил второй. – Чип на руке есть? – Точно… Они склонились над телом снова, задрали жрецу рукава, стали осматривать его запястья. Один полез в набедренную сумку, вытащил сканер на батарейках. Зрелище казалось знакомым. Так крысы сбегались на падаль в тоннелях. Оставишь мертвеца на ночь, не успеешь похоронить, а наутро на нем уже с десяток пирует. Снуют по телу, трутся друг о дружку, жадно попискивают, дерутся за кусочки пожирнее… Энцо поднял распылитель, сделал два коротких выстрела. Два фонтанчика пыли взметнулись в воздух, и номера повалились друг на друга, навзничь. Каждому не хватало полголовы. Теперь в заряднике остался один выстрел. Негусто. Энцо перекатил убитого номера на спину, вытащил из-за его пояса «пиллум». Осмотрел, нажал кнопку диагностики и довольно хмыкнул, когда экран на рукояти выдал цифру «одиннадцать». «Пиллум», конечно, бил не так сильно, как распылитель, но при удачном попадании из него можно уложить замертво. Стоило прихватить с собой. Лицо жреца было мирным, гладким. Энцо на своем веку повидал достаточно жмуриков, и мало кто не таращил остекленелые глаза и не вываливал язык. А этот лежал себе, типа спать прилег. Кажись, сама Конкордия подогнала ему благодати. И снова у Энцо не было монетки, чтобы накрыть глаза. Что за невезуха. – Что там? Что? – подбежал Гай, когда Энцо вернулся в зал. – Ничего, – отмахнулся тот. – Пошли отсюда. * * * Раньше на порог «Нимфы» его бы даже не пустили. В эту пафосную стекляшку ходили богатые патрицианки и туристы. Мышиного цвета здание походило на перевернутый стакан, купол прозрачный, как стеклянное дно, магазины расположены по кругу, а посреди, с первого до последнего этажа – гигантский цилиндр-аквариум, теперь разбитый и пустой. Раньше «Нимфа» мигала рекламой и подсветкой, как телепанель, кричала музыкой и сотнями людских голосов. Теперь она выглядела мрачной и покинутой. Очень мрачной и очень покинутой, с дырами выбитых окон, кровью и налипшими волосами на полотне замершего траволатора. Энцо даже не заходил бы туда, не шатайся по уровню «пауки». В животе предательски заурчало. Сколько они уже не ели и не пили? Двенадцать часов? День? Энцо потерял счет времени. Язык прилип к небу, навалилась слабость. Он толкнул дверь, вошел первым, осмотрел холл через прицел «пиллума». Уходящие к куполу кольца этажей, в овальном пролете между которыми парила рекламная панель. Разбитые витрины, разбросанные по полу вещи и дохлые рыбины, которые страшно воняли. Мертвое тело у диспенсера с водой. Он даже не стал всматриваться – меньше знаешь, крепче спишь. – Где здесь пожрать? – спросил у подошедшего Гиппократа. – С сорокового по пятидесятый этажи, – ответила за него блондинистая девица-патрицианка и улыбнулась. Энцо невольно вытаращился на ее зубы: идеально ровные, белые. Очень неестественные. – Что, прям десять этажей со жрачкой? – Все десять, да, – радостно кивнула девица, будто сама эти этажи придумала и отгрохала. – На любой вкус. Энцо задумчиво кивнул. Неправильно это. Зачем целых десять этажей, чтобы набить брюхо?.. Брюхо-то одно, ему немного надо. – Веди, – он развел руками. Девица припустила через холл, мимо неработающего подъемника, к колонне из тонированного стекла, за которой оказалась пожарная лестница. А на тридцатом девицу застрелили. Голова просто раскололась, плеснула кровью. Горячее заляпало спецовку, тело повалилось на Энцо и дважды дернулось под новыми выстрелами. Еле удержав равновесие, Энцо выстрелил в ответ. Ясен пень, не попал. Палили с верхнего пролета, с тридцать первого этажа. Откуда точно, Энцо выяснил через несколько минут, уже из прикрытия. Лестница наверху была пуста, но он был уверен – стоит ему подняться, как его превратят в решето. Они ждали, что он так сделает. Они думали, что выбора у него нет. Улучив момент, Энцо выскочил на этаж и пробежался до края балкона. Оттолкнулся от перил, зацепился за стропу рекламного плаката. Конструкция качнулась, Энцо рывком подтянулся выше, обдирая ладони. |