Книга Одна маленькая вещь, страница 37 – Эрин Уатт

– Ты не поедешь в Университет Южной Калифорнии, – говорит папа, хлопая своей бумагой о стол.

Я вынуждена огрызнуться.

– Это не Южная Калифорния, не Лос-Анджелес и не Майами. Это штат Айова.

Это заставляет их застыть в молчании. Мама поднимает чашку с кофе и делает быстрый глоток. Папа щурится.

– Штат Айова, – с подозрением повторяет он.

Я откидываюсь на стуле и скрещиваю руки.

– Да.

Мама наконец обретает дар речи.

– Почему штат Айова? Ты впервые говоришь о нем.

– Потому что я впервые о нем подумала, – признаюсь я. – Это колледж, который постоянно всплывал во время моих изысканий прошлой ночью.

Мама смотрит с любопытством.

– Каких изысканий?

Ее готовность слушать заставляет меня говорить дальше.

– Я хочу быть ветеринаром. В следующем семестре заменю некоторые из своих уроков. Хотя мне не кажется, что мои оценки будут иметь большое значение. Но всегда неплохо иметь несколько лишних предметов в зачете, если собираешься учиться по медицинской специальности, пусть даже это медицина для собак. Штат Айова – первый в списке колледжей для ветеринаров по стране, и он недалеко. Так что вы сможете часто навещать меня. – Но достаточно далеко, чтобы у меня было хоть какое-то чувство независимости. Об этом я умалчиваю. Не стоит пугать их.

Мама в задумчивости поджимает губы.

Папа все еще смотрит скептически.

– Это всего в шести часах езды отсюда, – говорю. – Я даже не прошу о поступлении туда. Я прошу о школьном визите.

Папа снова смотрит на договор.

– Тут также сказано, что мы должны отдать тебе телефон к концу недели, если будешь соблюдать наши правила.

– Да. Трудно будет связаться с вами, если у меня будут проблемы в колледже или по пути домой.

– И ты хочешь вернуться в приют для животных.

– Да.

– С каких это пор ты хочешь быть ветеринаром? – спрашивает папа.

– С прошлой ночи, – признаюсь я. – Это было откровение.

Мама кривит губы, будто пытается не улыбаться, но уже не может сдерживаться. На ее лице расцветает широкая улыбка.

Сердце у меня сжимается. Давно не видела, чтобы она так улыбалась, а глаза сияли от гордости.

– Вы знаете, как сильно я люблю животных. Будь моя воля, мы бы брали к себе всех бездомных зверюшек, что появлялись у нас на пороге. Но я понимаю, что это невозможно, – добавляю я, хоть и не совсем с этим согласна. В три года я впервые увидела собаку. С тех пор умоляла родителей завести домашнее животное: собаку, кошку, рыбку, хомячка – кого угодно. Но в нашем доме животные всегда были под запретом.

– Прошлой ночью я села и хорошенько подумала над тем, чем хочу заниматься после школы и что люблю больше всего на свете. Мысли все время возвращались к животным. Я хочу работать с ними, – пожимаю плечами. – У меня неплохие оценки по естественным наукам. Думаю, что буду действительно хорошо учиться в ветеринарном.

– Я тоже так думаю, – говорит мама, и сердце у меня чуть не разрывается от счастья.

Папа медленно подходит ко мне, потирает переносицу, внимательно изучая меня.

– Если мы согласимся с этим, – он указывает на договор, – то можем быть уверены, что ты будешь следовать правилам? Это значит: не лгать о том, где ты, не ходить на вечеринки без нашего разрешения и не делать других глупостей.

– Никаких глупостей, – обещаю я, затем, помедлив, добавляю: – Я не включила это в договор, но очень хочу назад свою дверь.

Вновь наступает короткая пауза.

Мама, все еще улыбаясь, берет ручку, которой отец заполняет кроссворды, и пишет что-то на моей стороне договора.

– Распишись вот тут, – торжественно говорит она.

Чувствую, как у меня сводит скулы и щеки, так сильно я улыбаюсь. Под списком того, что я прошу вернуть мне, мама написала «ДВЕРЬ».

Рядом я пишу свои инициалы. Мама тоже подписывает. Затем присоединяется и папа.

– Я сделаю копию, – заявляет он, отодвигая свой стул.

Я не могу сдержать смех.

– На случай, если я уничтожу единственный экземпляр, а тебе понадобится ткнуть меня в договор?

– Да, – колко отвечает он, но его глаза искрятся от смеха. Всего на одну секунду он становится тем отцом, который был у меня до смерти Рейчел, который отпускал уморительные шутки и не мог провести ни минуты, чтобы широко не улыбнуться.

Как только он уходит, мама пожимает мне руку.

– Ты удивила нас.

– Я сама себя удивила.

– Я горжусь тем, что ты разобралась в себе и пришла к таким решениям.

К горлу подступает ком.

– Спасибо. – Я делаю большой глоток апельсинового сока, надеясь, что она не заметила моего приглушенного голоса.

Похоже, все-таки заметила, потому что ее взгляд смягчается еще больше.

– Ты все еще хочешь поискать подарок для Скарлетт?

Я радостно киваю, допивая сок.

– Окей, тогда вот что. Иди наверх, одевайся. Поедем, как только будешь готова.

* * *

Торговый центр переполнен для утра субботы. Хотя не помню, чтобы в субботу я вставала раньше полудня, так что, может, тут всегда так в десять утра.

Мы с мамой пару часов ходим по магазинам. Она покупает мне толстовку с белоголовым орлом, а я беру для Скарлетт симпатичный шарфик. Скар с ума сходит по шарфикам. У нее их сотня, и я знаю, ей понравится этот розовый с золотом и крошечными черепами с цветами в зубах.

Скоро обед, и живот у меня начинает урчать от голода.

– О боже, если я чего-нибудь не поем, то потеряю сознание, – заявляю я.

Мама закатывает глаза.

– Не слишком мелодраматично?

– Нет, мы голодны, мам. Просто умираем. – Я улыбаюсь и указываю на ресторанный дворик. – Можем съесть что-нибудь, прежде чем поедем домой?

Она обдумывает это, затем качает головой.

– У меня есть идея получше.

Заинтригованная, я следую за ней. Мы проходим кучу ювелирных, обувных и прочих магазинов и наконец останавливаемся перед одним из моих любимых ресторанов. Мы всегда тут обедаем с друзьями, когда приходим в торговый центр. У них лучший на планете омлет с сыром и ветчиной.

– Омлет? – счастливо спрашиваю я. – Ты супер, мам, – даю ей пять.

Она хлопает ладонью о мою ладонь, и настроение у меня становится еще лучше. Это один из самых классных дней за последнее время. День вдвоем с мамой. У нас давно такого не было, и я немного шокирована, но счастлива. Мы так давно не оставались вдвоем, что сейчас это кажется даже немного странным.