Книга Опиумная война, страница 19 – Ребекка Куанг

Рин наконец-то выдохнула — она не сразу сообразила, что задерживала дыхание.

На ринг спрыгнули кадеты-медики и вытащили Тоби. Он стонал. Из его носа текла кровь.

Алтан прислонился к земляной стенке. Вид у него был скучающий и безразличный, словно он не чувствовал боли и паники, словно к нему и не притрагивались. По его подбородку струилась кровь. Рин с восхищением и одновременно с ужасом смотрела, как Алтан слизнул кровь с верхней губы.

Алтан закрыл глаза и довольно долго стоял так, а потом вздернул голову и медленно выдохнул ртом.

Увидев их лица, Рабан усмехнулся.

— Ну что, теперь поняли?

— Это было… — всплеснул руками Катай. — Но как? Как?

— Он разве не чувствует боли? — спросила Рин. — Он не человек.

— Точно, — сказал Рабан. — Он спирец.

На следующий день за обедом первокурсники говорили только об Алтане.

В него влюбился весь курс, но Катай был просто одержим.

— Как он двигается, это просто… — Катай помахал руками в воздухе, поскольку не мог подобрать слов.

— Он не особо разговорчив, да? — сказал Хан. — Даже не представился. Каков гусь.

— Он не нуждается в представлениях, — фыркнул Катай. — Все знают, кто он такой.

— Сильный и загадочный, — мечтательно протянула Венка.

Они с Нян хихикнули.

— Может, он просто не умеет разговаривать, — предположил Нэчжа. — Вы же знаете этих спирцев. Дикие и кровожадные. Не знают, чем заняться, пока не получат приказов.

— Спирцы не идиоты, — возразила Нян.

— Они примитивны. Не намного умнее детей, — настаивал Нэчжа. — Говорят, они ближе к обезьянам, чем к людям. Мозг у них меньше нашего. Вы в курсе, что до Красного императора у них даже не было письменности? Они хорошо дерутся, но не более того.

Несколько однокурсников кивнули, словно соглашаясь, но Рин не верилось, что человек, дерущийся с такой элегантной точностью, как Алтан, обладает сообразительностью обезьяны.

В Синегарде она уже поняла, каково это, когда тебя считают дурой из-за цвета кожи. Это ее бесило. Интересно, испытывает ли то же самое Алтан?

— Это все враки. Алтан не идиот, — сказал Рабан. — Лучший студент нашего курса. Может, и всей академии. Ирцзах говорит, что у него никогда еще не было такого блестящего ученика.

— Я слышал, он верный кандидат в будущие наставники, — сказал Хан.

— А я слышал, он принимает наркотики, — сказал Нэчжа, который явно не привык к тому, что не он находится в центре внимания. Похоже, он всячески пытался принизить способности Алтана. — Сидит на опиуме. По глазам же видно — все время красные.

— У него красные глаза, потому что он спирец, кретин, — сказал Катай. — У всех спирцев алые глаза.

— А вот и нет, — заметила Нян. — Только у воинов.

— Ну, Алтан уж точно воин. И у него красная радужка, — сказал Катай. — Не капилляры. Он не наркоман.

Нэчжа скривился.

— Все время заглядывал Алтану в глаза, да?

Катай вспыхнул.

— Ты не слышал разговоры других кадетов, — вкрадчиво продолжил Нэчжа, как будто имеет доступ к информации, которой остальные не владеют. — Алтан — наркоман. Я слышал, Ирцзах дает ему опиум после каждой победы. Потому он так и старается. Опиумный наркоман пойдет на что угодно ради дозы.

— Чушь, — сказала Рин. — Ты и понятия не имеешь, о чем говоришь.

Она знала, как выглядят наркоманы. Курильщики опиума были похожи на пожелтевшие, бесполезные мешки с костями. И не дрались как Алтан. Не двигались как Алтан. Они не были смертоносными хищниками с безупречной грацией.

«Великая черепаха! А я ведь и сама от него без ума», — поняла она.

— Через полгода после подписания пакта о ненападении императрица Су Дацзы запретила в Никане хранение и использование любых психоактивных веществ, для искоренения незаконной торговли наркотиками были введены серьезные наказания. Конечно, во многих провинциях все еще процветает черный рынок, и это вызывает споры об эффективности подобной политики. — Наставник Йим обвел взглядом аудиторию. Все студенты разом дернулись и либо начали что-то царапать в тетрадях, либо уставились в окно. — Я что, читаю лекцию на кладбище?

Катай поднял руку:

— Мы можем поговорить о спирцах?

— Что? — нахмурился Йим. — Спир не имеет никакого отношения к тому, о чем… А-а-а… — Он вздохнул. — Познакомились с Тренсином, да?

— Он был неподражаем, — пылко сказал Хан, пока все остальные кивали.

— Каждый год, — рассерженно пробормотал Йим. — Каждый год. Ну ладно. — Он отбросил заметки для лекции. — Раз вы хотите поговорить о Спире, давайте поговорим о Спире.

Все застыли в ожидании. Йим закатил глаза и порылся в толстой пачке карт в ящике стола.

— Почему устроили бомбардировку Спира? — нетерпеливо спросил Катай.

— Обо всем по порядку, — ответил Йим. Он полистал пергамент и наконец нашел то, что искал, — помятую карту Спира и южных границ Никана. — Терпеть не могу поспешную историографию, — сказал он, пришпиливая карту к доске. — Начнем с политического контекста. Спир стал колонией Никана во времена правления Красного императора. Кто может рассказать о присоединении Спира?

Рин подумала, что присоединение — слишком мягкое слово. На самом деле все произошло далеко не так благодушно. Много веков назад Красный император захватил остров силой и заставил спирцев служить в его армии, превратив их в лучших бойцов ополчения, пока Вторая опиумная война не стерла весь народ с лица земли.

Нэчжа поднял руку:

— Спир присоединили во время правления Майриннен Теарцы, последней королевы-воительницы Спира. Никанская империя предложила ей покинуть трон и платить дань Синегарду. Теарца согласилась, скорее всего, потому, что была влюблена в Красного императора, или что-то в этом роде, но Совет Спира ей не позволил. Легенда гласит, что Теарца в отчаянии заколола себя кинжалом, и ее гибель убедила Совет Спира в том, насколько она стремилась в Никан.

На мгновение повисла тишина.

— Самая идиотская история на свете, — прошептал Катай.

— С какой стати ей было себя убивать? — спросила Рин. — Разве не лучше было бы добиться своего при жизни?

Нэчжа пожал плечами.

— Вот почему женщины не должны командовать на мелких островах.

Этот комментарий вызвал гул ответов. Йим поднял руку, велев всем умолкнуть.

— Все было не так просто. Легенда, конечно же, приукрасила факты. Рассказ о любви Теарцы и Красного императора — не историческая быль, а романтическая сказка.

Венка подняла руку:

— Я слышала, что Красный император ее предал. Обещал, что не нападет на Спир, но не сдержал слово.