Онлайн книга «Срезанные цветы»
|
– Вениамин Рудольфович! Мне необходимо встретиться с Анной Колесниченко. – Зачем? – спросил Хворостов. Мирослава не стала ходить вокруг да около, она спросила: – Вы слышали об убийствах с алой розой? Он кивнул. – Ну, так вот, есть надежда, что Колесниченко могла видеть преступника, хотя, не буду скрывать, надежда крохотная. Но мы должны использовать любой шанс. У нас есть ее телефон, но он молчит… – Насколько мне известно, Анна уезжала в Новосибирск, и поэтому ее домашний телефон отключен. Позвоните ей на сотовый. – Он назвал цифры. – Или, если хотите, приезжайте сегодня вечером, часам к шести, сюда. Анна должна подъехать, у нас с ней есть договоренность о приобретении «Оленятами» еще четырех ее картин. – Спасибо Вениамин Рудольфович, я подъеду, но подожду внизу, чтобы не мешать вам закончить дела с художницей. – Хорошо, не забудьте мне позвонить, как приедете. Без двадцати пяти шесть автомобиль детектива замер на стоянке перед «Оленятами», и Волгина внимательно наблюдала за всеми, кто входил в двери. Ее внимание привлекла тоненькая девушка с распущенными русыми волосами. Одета она была небрежно, но со вкусом. В руках девушка явно держала упакованные полотна. Спустя двадцать пять минут Мирослава позвонила Хворостову. – Хорошо, что вы подъехали, – сказал он, – мы скоро закончим и спустимся. Мирослава закрыла автомобиль и вошла в вестибюль. Прошло еще минут пятнадцать, прежде чем Волгина увидела Хворостова и ту самую девушку. – Знакомьтесь, это наша Анечка, а это Мирослава Волгина, детектив. – Я объяснил Ане, зачем вы хотите ее видеть, – проговорил Вениамин Рудольфович, – и она согласилась с вами побеседовать. – Спасибо, – поблагодарила Мирослава. – Вам, девочки, лучше посидеть в нашем кафе, сейчас там еще почти никого нет. – Хворостов подхватил обеих девушек под руки и подвел их к стеклянной двери со светящимися фигурками оленят. Оказавшись по ту сторону двери, Мирослава увидела средних размеров зал, стилизованный под березовую рощу. Хворостов подвел их к одному из столиков под искусственной березкой, на заднем плане резвилась пара оленят. – Вот, – сказал он, – здесь вам никто не помешает. А мне разрешите попрощаться и откланяться. Когда они остались наедине, художница посмотрела на Мирославу и тихо сказала: – Вениамин Рудольфович мне все объяснил, но вряд ли я могу вам чем-то помочь… – Я могу называть вас Анной? – спросила Мирослава. – Да, конечно, или Аней. – Спасибо. Аня, вы какое-то время жили в доме травницы Степаниды и бывали на озере. Там же отдыхала убитая Маргарита Куконина со своим женихом Виталием Артемьевым. – Я действительно видела там отдыхающую пару, но мы не общались, и я даже не знаю их имен. – А вы никого не заметили там, кроме них? – Нет. – Девушка покачала головой. – Может быть, проезжали какие-то машины, велосипедисты, проходили грибники? – Нет, на озере тогда никого не было. – А в деревне был кто-то незнакомый? – В деревне? – задумчиво переспросила девушка. – Так я деревенских далеко не всех знаю. Я в основном была или на озере, или на крылечке Степаниды. Мирослава уже хотела распрощаться с художницей, как неожиданно девушка заговорила снова. – Только один раз, – задумчиво проговорила она, – на калитку села удивительно красивая бабочка, и я поторопилась перенести ее на полотно. Черныш, кот Степаниды, лежал рядом, жмурил на солнышке глаза и мурлыкал. Я уже заканчивала набросок, как он неожиданно сорвался с места, прыгнул на калитку, спугнул мою бабочку и оказался по ту сторону забора. Сама не знаю почему, но я тоже вскочила и бросилась за ним. Кот и не думал убегать, он сидел на травке и смотрел на проселочную дорогу, по которой медленно двигался «Опель» оливкового цвета. Создавалось такое впечатление, что человек, сидящий за рулем, что-то высматривает. Но я не могу этого утверждать, просто у меня было такое ощущение. Хотя может быть и так, что водитель просто любовался окрестностями… – Номер вы не запомнили? – Нет. – За рулем сидел мужчина или женщина? – Я не рассмотрела… – Ну, что ж, – сказала Мирослава, – все равно спасибо. – Но ведь это может ничего не значить? – спросила художница. – Конечно, – улыбнулась Мирослава, – но в расследовании может пригодиться любая мелочь. Прямо из машины Мирослава позвонила Наполеонову, которого застала на работе. – Шура, – сказала она, – я по делу Маргариты Кукониной разговаривала с художницей. – И что?! – перебил он. – Позвони местной полиции и узнай, часто ли по их проселочной дороге проезжают иномарки и есть ли у кого-то из деревенских или их родственников автомобиль «Опель» оливкового цвета. – Узнаю. Больше ничего? – К сожалению, нет, – ответила Мирослава и отключилась. Но телефон снова зазвонил. Мирослава глянула на номер. – Чего отключилась? – проворчал Наполеонов сердито. – Так все… – У тебя все, у меня нет. – Да? – Мы картотеку Инны Бориславовны Корниловой проверили. Шура замолчал. – Не тяни, – попросила Мирослава, – есть что-нибудь новенькое? – Уж не знаю, новенькое или старенькое, – сердито пробурчал Наполеонов, – в картотеке психолога есть Алик… – Гурский?! – Он самый. – Ты говорил с ним? – Да сразу же вызвал к себе. Он выразил недовольство, но с работы отпросился и приехал. – И какие он тебе дал объяснения? – Сказал, что хотел залечить свои раны, избавиться от безответной любви. – Так… А ты ведь его спрашивал, не был ли он знаком еще с кем-то из убитых. – Спрашивал, – вздохнул Наполеонов в трубку, – и напомнил ему об этом. Так он говорит сейчас, дословно: «Не хотел обнародовать факт своих сердечных страданий». – Ну, фрукт, – усмехнулась Мирослава и спросила: – Ты его задержал? – А надо было? – Следователь у нас ты… – Это точно. А что думаешь ты по этому поводу? – Нужно быть совсем идиотом, чтобы не избавиться от картотеки. Ведь у убийцы было время. – Я рассуждал примерно так же… – Однако Гурский должен был предполагать, что его имя может выплыть и в связи с убийством Корниловой… |