Онлайн книга «Времена цвергов»
|
Эрна знала, к кому бежать: к той темнолицей старухе, которую сильно не любил ее почтенный батюшка, ученый лекарь Корнелиус, подозревая, что она приложила руку к появлению Зеленого Меча. Корнелиус называл ее ведьмой и колдуньей, а кто же сладит с бешеной Иолантой фон Фалькнор, если не более искусная и сильная ведьма? Нужно было спешить, и Эрна, выбирая, кинуться ли на помощь маленькой Беатрисе или нестись во весь дух к старой Шварценелль ради спасения Рейнмара, выбрала жизнь любимого. * * * – Вот, мать посылает. – Немного смутившись, Уве снял с телеги небольшую корзинку. – Яблок немного, свежего сыра… грибов сушеных две низки… Шварценелль улыбнулась. После того, как она уехала из Русдорфа и поселилась в Шимдорне, чтобы быть поближе к Рейнмару и наблюдать за ростом Зеленого Меча, впервые русдорфская женщина прислала ей гостинец. А ведь она той ночью не только Уве отыскала среди убитых, но и еще несколько парней и мужчин, которые иначе истекли бы кровью. Анна, самая сварливая, оказалась самой благодарной. – Вам самим там есть нечего, – сказала Шварценелль. – Заходи, у меня свежий хлеб из замковой пекарни, отвезешь матери ковригу. – Мы до последнего в лес ходили. И репа на огородах уцелела, и моркови немного. – А муку и зерно цверги унесли. – Недавно господин барон прислал немного зерна и муки. Уве привез в Шимдорн по уговору со скорняком заячьи невыделанные шкурки и две лосиные шкуры, обратно собирался везти зимние припасы – хотя бы пару бочат солонины и несколько мешков матросских сухарей из Асселя, где им придавали каменную твердость. Такие сухари, размоченные в горячей похлебке, весной – сущее спасение. И охотники, уходящие на несколько дней в лес, нуждаются в провианте. Кроме того, несколько женщин дали ему фамильные серебряные ложки в надежде, что на вырученные деньги удастся недорого купить пряжу. Цверги унесли даже дырявые чулки… Русдорф жил. Русдорф возрождал и охоту, и торговлю. На охоту старики брали мальчишек, обучали их ремеслу. А вот чем по весне засеять поля, что посадить в огородах – это был большой и трудный вопрос. Шварценелль обсудила его с Уве во всех подробностях. Решили – зимой, когда на реках встанет лед и будет санный ледяной путь, ехать двумя санями в Эммельхарт на ярмарку, там взять под любой залог и за любую цену семенное зерно. И там же можно нанять работников – в Русдорфе стоит несколько пустых домов, а есть люди, которые мыкаются по белу свету, не имея своего угла. Шварценелль решила, что сама пойдет с парнем к ювелиру, авось выторгует побольше, а что до пряжи – ее новая соседка, Марта Эрмлих, как раз тем и промышляла, что ездила по северным селам и скупала пасмы неокрашенной и даже плохо промытой шерсти; если с ней договориться, то она могла бы и до Норнунда доехать, пока туда не добрались другие скупщики. Этот деловой разговор Шварценелль и Уве вели на границе замкового форбурга и собственно Шимдорна. Форбург прилепился к холму, на котором выстроили замок, с востока и разрастался в сторону села, село же тянулось к замку, и вскоре им предстояло слиться. Шварценелль выбрала комнату у вдовы замкового конюха еще и потому, что население форбурга, обслуживавшее замок, обычно знало все новости. – Идем, Уве, – сказала она и вдруг ощутила движение на груди. Зашевелился мешочек, в котором лежали две оставшиеся фасолины. Этот мешочек в последние дни уже раза три напоминал о себе, но Шварценелль, расспросив замковых служанок, успокаивалась: Рейнмар здоров и бодр, ему ничто не угрожает. Шварценелль положила руку на мешочек и приняла известие: стряслась беда. – Сперва – в замок, – решила она. – Подожди меня тут, Уве. Да – в печи ведь стоит горшок с горячей пшенной кашей! Поешь пока. Я скоро. Она достала горшок, выложила в миску два половника вкусной каши, сдобрила ее коровьим маслом, и Уве широко улыбнулся – в Русдорфе теперь масло доставалось только маленьким детям. А парень любил-таки поесть. Шварценелль невольно задержалась, глядя, как он управляется с кашей. Ей нравилось смотреть, как едят хорошо поработавшие мужчины. Своего мужчины, кормить которого – одно удовольствие, у нее уже лет сорок не было – после того, как выгнала из дома метлой загулявшего муженька. И тут в комнатушку вбежала Эрна. – Госпожа Нелль, там ведьма! – Где ведьма?! – Уве даже вскочил. – Графиня Иоланта – ведьма! Бежим, бежим! Она юнкера погубит! Эрна то кричала, то, вдруг испугавшись, шептала, но Шварценелль в конце концов докопалась до смысла. – Значит, скинула молодого барона в черную яму и скакала вокруг? – Да, да! Бежим, госпожа Нелль, нужно отогнать ее, вы сможете, и помочь юнкеру Рейнмару! Только вы сможете, больше – никто! Не то она и маленькую даму Беатрису погубит! – Пойдем, Уве, – сказала Шварценелль. – Странное это дело. И мешочек мой буянит. Втроем они прибежали в замковый сад. Там уже никакой графини фон Фалькнор не было, Беатрисы тоже не было, а яма, куда рухнул Рейнмар, оказалась бездонной. – Это работа цвергов, – Шварценелль заглянула в глубину. – Да, здесь побывали цверги… – Она где-то поблизости, ее нужно найти, – твердила Эрна. – Только почему она оставила на траве свои парчовые туфли?.. – Туфли, говоришь, оставила?.. И скакала, и кулаками махала? Ох, уж не королева ли цвергов у нас тут побывала? Все, чему Шварценелль раньше не придавала значения, вдруг сложилось в картинку: немота молодой графини, удивительная белизна ее лица, загадочное появление в Фалькноре… – Уве, ты парень сообразительный. Где и как нужно рыть от самого речного берега, чтобы попасть к этой норе? Как я понимаю, пробиваться недолго, полтора десятка шагов, склон-то крутой. Уве сразу сообразил, о чем речь. – Ищи лопаты, зови людей, матушка Нелль, – сказал он. – А я спущусь вниз. Может, что и пойму. – Барышня Эрна, беги в замок, кричи, что молодой барон провалился в дыру, – велела Шварценелль. – И убедись, что маленькая Беатриса в безопасности. Я с тобой, Уве. Не бойся, доводилось мне спускаться по крутым склонам… Ох, как же оно так вышло?.. Шварценелль уже догадывалась, что произошло, но не желала верить. Она поступила по дивному наитию – посадила зерно в разверстую рану. И ведь Зеленый Меч спас город Бремлин! Так что случилось? Уве рассчитал, где нужно копать, чтобы упереться в нору, и выдирал мешающие делу кусты. При этом он нехорошо усмехался, а огонек в прищуренных глазах означал: при нужде парень и голыми руками прокопается вглубь, под самый замок, ведь у него с цвергами свои счеты – двое братьев в ночном бою погибли. Вскоре прибежали стражник Снорре Тотт, пекарь Янсен – прямо в белом фартуке, конюх Курре – прямо с навозными вилами. Появились и лопаты. Яму раскидали в четверть часа и вышли к норе, ведущей вверх и, под углом, – вниз, под реку. |