Книга Флаги над замками, страница 5 – Виктор Фламмер

– Тихо… спокойно. – Иэясу поднял руку и выставил ее ладонью вперед. Рукав его юкаты медленно заколыхался почти перед самым носом у Киёмасы. – Никого я не травил. И не собирался. Ты сам сказал: я еще не выжил из ума. Я собирался править этой страной не один год, и мой род тоже. Мне едва удалось замять это дело: ты умудрился заболеть сразу после того приема. Но если бы умер юный Хидэёри – тогда бы мне точно не отвертеться. А вот ты на самом деле хотел меня убить. Скажи мне, ты бы пустил в ход свое оружие, которое прятал под одеждой? А я доверял тебе – тебя даже не обыскали.

– Нет, убивать я бы тебя не стал. А вот взять в заложники… взять в заложники тебя и вывести господина Хидэёри я бы успел. Все делают глупости. Особенно плененные соблазном решить все одним махом. А уж сохранить доброе имя… не очень ты о нем заботился там, под Осакой ^[9].

– …Значит, все-таки не простил… – Иэясу вздохнул глубоко, всем телом, и прижал руку к губам.

– Простить? Я? Господин Хидэёри звал меня, стоя в огне! Я слышал это! Слышал, но ничего не мог сделать, когда твой сын расстреливал его убежище из пушек! – Киёмаса привстал и треснул кулаком по полу так, что чашки и тарелочки на столике зазвенели.

– Ты не мог! Ты был мертв! А я… был жив! – Иэясу вздрогнул, и губы его задрожали. Он снова прижал к ним ладонь и, сильно кусая себя за палец, уставился на Киёмасу внезапно остекленевшим взглядом.

Киёмаса вздохнул и опустил голову.

– Вернись назад. Все уже кончилось. Даже пепел давно глубоко в земле. Ты сказал, что я не держу на тебя зла. Ты прав. И что тебе мое прощение? Не оно тебе нужно. Хидэтаде – вот кому бы я задал парочку вопросов. Что же ты сына своего любимого не вернул? А?

– Ты ведь знаешь. Он отказался от поклонения, сочтя, что недостоин его ^[10]. И где сейчас пребывает его душа, не известно даже мне.

– А душу господина Хидэёри? Думаешь, ты сможешь отыскать ее?

– Он проклял меня перед смертью. И душа его до сих пор не знает покоя. И именно для этого мне нужен ты. Он отзовется, если ты позовешь.

Киёмаса наконец-то поднес чашку к губам и выпил сакэ. Налил и тут же снова залпом выпил. И вытер губы тыльной стороной ладони.

– И стоило ради этого воплощать меня? Ками куда легче найти неупокоенную душу, чем человеку.

– Ты не понимаешь, – Иэясу покачал головой, – моя цель не просто получить прощение и вернуть ему покой. Я хочу подарить ему новую жизнь. Взамен той, которую отнял у него. Я уже полгода в этом мире. И ты знаешь, он прекрасен, и я ни о чем не жалею. Мои потомки сыграли не последнюю роль в том, чтобы сделать его таким. И я хочу, чтобы Хидэёри увидел этот мир. А для этого… мне нужна твоя кровь, Киёмаса. Ведь у рода Тоётоми не осталось потомков.

Вода в Ладоге, как всегда, была ледяной. Но Сандер и забыл уже, каково это – после парилки, отхлеставшись веником и обжигая пятки о горячий пол, выскочить на свежий воздух и нырнуть в холодную воду. Словно заново родился. Может, они все и правы? Папа, Андрюха? И это именно то, что нужно, чтобы почувствовать, что он вернулся домой?

– Пивка? – Андрюха прямо в простыне зашел по колено в воду, протягивая Сандеру кружку с темным напитком.

– Не, я квасу лучше. Мне еще водку пить, не хочу мешать.

– Все… Дамы и господа! – во весь свой неслабый голос объявил Андрюха. – Наш друг, сын и брат Александр Одоевский окончательно превратился в янки! Ай! – За вскриком раздался громкий плеск. Сандер хмыкнул, провожая взглядом скрывшуюся под водой белобрысую макушку, и зашагал к берегу. Вслед ему полетела пустая кружка.

– Ты! Гребаный пиндос! – Рев Андрюхи разнесся над водой и был встречен многоголосым хохотом на берегу.

Сандер подошел к накрытым столикам и налил себе квас в пивную кружку. Сделал глоток и довольно зажмурился. Да, вот сейчас как следует навернуть мяса – самое то. А потом и выпить.

Мало что изменилось за прошедшие пять лет в этих местах. Отец совершенно не постарел, разве что слегка раздался в талии, но это было заметно только когда он голым скакал по парной. Настюха из тощей девицы превратилась в большегрудую нимфу, тоже слегка увеличившись в талии и бедрах. Или сестренка беременна? Надо будет спросить у Андрюхи, не хотелось бы попасть впросак.

– Ну ты… блин! – Подошедший сзади Андрюха ощутимо ткнул его в спину. – Как ты это сделал, вражина? Я даже не заметил, как ты меня завалил!

– Ха, – Сандер картинно отставил в сторону кружку с квасом, – это секретная техника якудза!

– Да ну? – недоверчиво уставился на него Андрюха. – Где это ты в Америке нашел якудз?

– Что б ты понимал… я был лучшим другом главного якудзы Японии! Страшный человек! В Маленьком Токио все падали в ужасе, только заслышав его имя!

– Эй, а что ты делал в Токио? Ты же был в Кембридже?

– Это район в Лос-Анджелесе. Я там вел бизнес. Да вот, сам посмотри. – Сандер обтер мокрую руку о красную льняную салфетку, на которой лежал нарезанный лаваш, и взял со стола телефон.

– Во! Смотри! – Он нашел нужную фотку и повернул телефон экраном к Андрюхе.

– А-а-а… в натуре японец! Ты с ним учился, что ли? Выглядит, как полный педик.

– Сам ты выглядишь, как полный педик, – неожиданно обиделся Сандер, – это мой сосед по комнате. Мы учились вместе.

– А чего волосы крашеные? И глаза разные?

– Эх… надел бы ты свой ватник, фермер, – усмехнулся Сандер и потянул к себе шампур с мясом, – это особая, отличительная черта настоящего якудзы. Понял? – Он вцепился зубами в крайний кусок, снял его и, завернув в лаваш, отправил в рот.

На четырех столах, уставленных разнообразной снедью, начиная от соленых огурцов и капусты и заканчивая каким-то кошмарно вонючим и странного зеленоватого цвета сыром, наверняка невероятно элитным, из алкоголя были только пиво, водка и красное вино «Для дам-с», как любил говорить отец. Сам он пил исключительно водку, считая ее, и только ее, «настоящим мужским напитком», и демонстративно морщился и высмеивал тех, кто пил марочный коньяк, а виски именовал не иначе как «самогонка американская».

И только Сандер знал, что на самом деле ничего, кроме водки, желудок отца просто не принимает. Мать тоже знала, но была свято уверена, что мужу тогда, в девяносто восьмом, удалили желчный пузырь.