Книга История (не)любви, страница 7 – Ольга Герр

Золовка открыла дверь и толкнула меня в спину. Пришлось переставлять ноги, чтобы не упасть лицом в пол.

Прежде я здесь не бывала и не подозревала, что в замке есть покои богаче хозяйских, хотя слышала, что в каждой крепости существует комната лэрда, в которой кроме него никто не живет. Она стоит запертой на тот случай, если лэрд когда-нибудь пожалует с визитом. Во многих домах она навсегда остается нежилой.

Я не сразу увидела мужчину. Сперва в глаза бросилось убранство комнаты. Она была вдвое больше нашей с Риком спальни. Камин – единственный источник света – пылал огнем. В полумраке я разглядела кровать. На ней спокойно поместились бы трое мужчин, не задевая друг друга плечами. Здесь мне предстоит спать этой ночью? Я упорно игнорировала тот факт, что лэрд вряд ли даст мне сомкнуть глаза.

Стены были увешаны гобеленами со сценами охоты, чучелами голов убитых животных и оружием. Я предпочитала картины, но здесь не было ни одной. Взгляд задержался на оскаленной морде медведя. Я как зачарованная смотрела ему в пасть. Таксидермист постарался на славу – медведь вышел как живой.

— Нравится? — услышала вкрадчивый голос. — Я велю сделать для вас чучело из головы убитого накануне вепря.

Я повернулась на голос. Лэрд чисто по-мужски развалился в кресле у камина, с интересом наблюдая за мной.

В Нэйталии кавалеры дарили дамам цветы, а здесь дарят головы мертвых зверей. Нет, мне никогда не постичь загадочной души горцев.

— Не стойте у порога, — мужчина жестом пригласил меня в кресло напротив.

Я не двинулась с места. Мне не хотелось злить лэрда неповиновением, но от страха тело отказалось подчиняться. Сделай я шаг, непременно упаду.

— Я очарован вашей манерой во всем мне перечить, — мужчина постукивал пальцами по деревянному подлокотнику. — Я порядком устал от подхалимов. Но вы, леди Флориана, искренни в своих привязанностях.

— К чему комплименты? — произнесла я. — Вы ведь пригласили меня не ради светской беседы.

— Вот как, — я не видела его лица, но могла поклясться – он улыбается. — Не терпится приступить к делу?

Мгновение, и он оказался на ногах. Двигался лэрд со звериной грацией. Я впервые задумалась, какой он, наверное, искусный воин. За ужином слышала, как спутники называли его снежным барсом, но полагала: кличка ему не подходит. Теперь же признала свою ошибку.

— Прежде чем вы…, — я запнулась, не находя подходящего слова для того, что должно между нами произойти. — Я хочу сказать, что презираю вас. Вы приехали в наш дом гостем. Мы оказывали вам всяческие почести, удовлетворяли все ваши прихоти, но вам этого мало. Вы решили опозорить нашу семью. Это ваша благодарность?

— Ваш муж мог отказать мне, — заметил на это мужчина.

— И лишиться положения? Вы бы отобрали у него земли и титул.

— Но у него остались бы вы, леди Флориана.

Мне нечего было возразить. В глубине души я думала так же. И все доводы о том, что Рик заботился не только о себе, но и о сестре, а еще о наших будущих детях, которым нечего будет наследовать, меркли перед простой истиной – муж отрекся от меня.

Слезы рождались всхлипами в горле, давили на солнечное сплетение, словно вода на стены плотины. Я пыталась их сдержать, но они были сильнее. Против воли они хлынули из глаз, и комната подернулась пеленой.

— К чему эта трагедия? — мужчина подошел и стер слезинку с моей щеки. — Я не чудовище. Больно не сделаю. Даже наоборот. Еще ни одна женщина не жаловалась после ночи со мной.

— Вы – лэрд. Быть может, они боялись сказать вам правду, — произнесла и тут же пожалела: кто за язык тянул? Сейчас он как вспылит. Чего ожидать от гнева сюзерена, не представляла, но заранее трепетала.

А мужчина лишь рассмеялся:

— Вот об этом я и говорю. Откровенная, порывистая, настоящая, — он провел рукой по моим кудрям. — Лучезарная.

Слезы полились с новой силой. Похоже, мне никак не опустить себя в глазах лэрда. Если уж мужчина чего-то хочет, не успокоится, пока не получит. В эту минуту я ненавидела свои волосы, из-за цвета которых лэрд и выделил меня. Для горца блондинка – экзотика. Если бы не это, может, и не взглянул в мою сторону.

— Не бойся, — он наматывал мои локоны на пальцы. — Обещаю быть ласковым. А потом, только пожелай, увезу тебя в Кингросс.

— Кем я там буду? Вашей содержанкой? Не самая подходящая роль для леди.

Он поморщился:

— Какое некрасивое слово. Не произноси его, не оскверняй своих губ. Аманта[1] тебе больше подходит.

— Как не назовите, суть одна, — я горько усмехнулась. — Никуда я не поеду. Я люблю мужа и останусь с ним.

Стоило заикнуться о любви, как мужчина помрачнел. Наконец, удалось выбить его из колеи. Как любой собственник он не выносил, когда при нем говорили о другом. Появился шанс настолько вывести лэрда из себя, что он выгонит меня прочь.

— Рикард – смысл моей жизни. Никогда никого я не полюблю кроме него. Наши чувства из тех, что на века. Я и после смерти буду его любить, — учитывая последние события, я сомневалась в своих словах, но лэрду было не обязательно об этом знать.

— Похвальная преданность, — он сощурился. — Думаешь, после меня ты будешь ему нужна?

Удар был болезненным. Оказывается, слово бьет сильнее кулака. Я тряхнула головой, отгоняя непрошенную слабость. Раз лэрд говорит гадости, значит, я его зацепила.

— Мы это переживем, — я вздернула подбородок. — Любовь нам поможет. Она нас спасет.

— А от этого спасет тебя любовь?

Лэрд схватил меня за горло, пригвоздив к стене. Держал крепко, но, что удивительно, не больно. Другой рукой он принялся задирать мою сорочку. Ткань трещала от его яростных движений. Я отбивалась, молотила кулаками его в грудь, но с таким же успехом могла бить гору. Лэрд и не поморщился.

Тяжело дыша, он скользил ладонью по моему бедру. Я инстинктивно сжала ноги, но он вклинил между ними колено и раздвинул. Мне нечего было противопоставить его физической силе. Я была беспомощна, как бабочка, угодившая в паутину: сколько не трепыхайся, лишь сильнее увязнешь. Я снова плакала, даже не замечая этого.

Лэрд наклонился к моим губам, но я отвернулась. Тогда он поцеловал шею. Прикосновение вышло неожиданно нежным, полной противоположностью тому, что делали руки. Пока те давили и рвали, губы ласкали. Голова закружилась от такого контраста.

Он добрался до щеки, случайно слизнув с нее слезу. Это заставило его остановиться.

— Никогда я не брал женщину силой, — признался он, по-прежнему прижимая меня к стене. — И не намерен начинать.

Он развернул мое лицо к себе, вынудив посмотреть в глаза.

— Однажды сама придешь ко мне, — заявил мужчина.