Книга Честь и предательство, страница 29 – Дональд Маккуин

В кабинете воцарилась долгая гнетущая тишина. Лэннету казалось, что он держит в руке гранату с выдернутой чекой и спущенным предохранителем: «Один… два… три…»

— На полях сделана пометка от руки, — продолжал Джерлов. — Император называет вас истинным носителем духа и преданности Стрелков. Я разделяю его оценку лишь отчасти. В прошлом вы показали себя превыше всех похвал, но здесь… — Он ударил кулаком по бумагам, словно пытаясь вмять их в столешницу: — …здесь явно замешана политика. И я спрашиваю себя — быть может, вы написали это, заранее зная, что император даст вам все, чего бы вы ни пожелали? Я уважаю смелость и инициативу, но презираю карьеристов.

Столь вопиющая несправедливость покоробила Лэннета, однако он понимал, что любые возражения и оправдания бесполезны.

— Так точно, сэр, — сказал он. — Какие еще будут приказы?

Генерал по-прежнему кипел возмущением, но поза Лэннета, гордо вскинувшего подбородок, несколько охладила его гнев. Несколько секунд он молча смотрел на капитана, потом задумчиво произнес:

— Я командовал дивизией на Дельфи в ту самую пору, когда вы имели дело с этой мерзкой кликой… если не ошибаюсь, они называют себя жрецами Взыскующего. Скажите, эти люди пытались с вами связаться? Вы виделись с кем-нибудь из них?

— Никак нет, сэр, — с легкостью солгал Лэннет. Как утверждает народная молва, самые тяжелые раны причиняют наименьшую боль. Но только вначале.

Джерлов отвел глаза и, словно забыв о Лэннете, рассеянно произнес:

— Я бывал на Дельфи и прежде, в вашем нынешнем возрасте. Их храмы неописуемой красоты… эти загадочные женщины, служительницы культа… Сама планета производит неизгладимое впечатление. Мне помнится… — Он вперил в Лэннета жесткий взгляд и неожиданно спросил: — Вы верите в удачу, капитан?

— Да, сэр. В бою она значит больше, чем даже опыт и смелость, вместе взятые.

— Об этих жрицах ходит молва — якобы они приносят удачу. Во время расследования они отзывались о вас добрым словом. От всей души желаю вам, чтобы эти слухи оказались правдой. Свободны.

Лэннет отдал честь и повернулся кругом. Он уже был на полпути к двери, когда Джерлов окликнул его.

— Боюсь, вы неправильно меня поняли, — сказал он. — Я служу императору и предан Люмину. Но в жизни есть много загадочных вещей, и одна из них — удача. Я ясно выразился?

Смысл его слов ускользнул от Лэннета, тем не менее он ответил:

— Да, сэр.

— Отправляйтесь, — сказал генерал и вновь склонился над бумагами.

Лэннет прошагал через приемную так быстро, что даже не заметил сочувствующего взгляда адъютанта.

Последние дни перед полетом оказались для Лэннета тяжким испытанием. К счастью, к его услугам были полевые наставления, в которых скрупулезно указывались нормы отпуска вооружения, боеприпасов, медикаментов и запасных частей, и тем не менее Лэннету приходилось подготавливать документы на расквартирование, заполнять продовольственные аттестаты и разрабатывать учебные расписания. Он встречался с офицерами звездолета, налаживая взаимодействие и уточняя, где будут жить его люди, в какие помещения корабля им открыт доступ и каковы будут их обязанности по аварийному расписанию. Участники паровианской КБГ, возвращавшиеся на родину, требовали особых привилегий при размещении на судне. Лэннет попеременно улещивал их и осыпал бранью, но сумел отстоять свои планы лишь отчасти. Как всегда.

Ночью накануне старта он в одиночестве сидел в офицерской палатке. Над бетонной пустыней под названием «космопорт Атика» носился свежий ветер, колыхавший матерчатые стены и крышу. Лэннет внимательно прислушивался. В шорохе грубой ткани и скрипе колышков ему чудились рассказы о славном боевом прошлом. Крепкие веревки, растягивавшие полотнище, словно отзывались смехом. Лэннет закрыл глаза; казалось, он разговаривает с верным другом, ведя беседу о битвах и учениях, о семейной чести и тяготах военной службы, делится с ним своими сомнениями.

О том, чтобы уснуть, не было и речи. Прибыв к месту службы, Лэннет всегда отлично спал, однако перед отправлением не мог сомкнуть глаз.

Впрочем, тут не было ничего странного. Обычное предстартовое возбуждение. Куда более загадочным казался ему сон, приснившийся накануне. В этом сне он видел Астару.

Обведя взглядом залитое лучами прожекторов поле космодрома, Лэннет внимательно присмотрелся к далеким расплывчатым контурам лихтеров, которым предстояло доставить его подразделение на борт звездолета. Он велел себе забыть об Астаре и думать о более важных делах.

Лэннет вспомнил, как на следующий день после встречи с Джерловом он разговаривал с сержантом Зант, женщиной, возглавлявшей отделение ракетометов. Сидя за своим крохотным столом, он втолковывал ей:

— Трех орудий вполне достаточно. В оборонительном бою отделение ракетометов успешно прикрывает действия трех взводов. В наступлении вы с успехом поддержите меня огнем как в движении, так и со стационарных позиций. В учебных операциях взводу полагается один ракетомет, и я ничуть не сомневаюсь, что нас попытаются заставить ограничиться этим количеством. Это обычная практика. Рассчитайте свои потребности, запросите вдвое и торгуйтесь до упора, когда речь зайдет о самом необходимом.

— Огонь ракетометов наиболее эффективен, когда они неподвижны, — чуть смущенно, но твердо произнесла Зант.

Лэннет усмехнулся:

— Не беспокойтесь. Я не собираюсь действовать через вашу голову. Как раз наоборот. Я даю вам задание, а вы сами решаете, как его выполнить. Чего уж проще.

Зант улыбнулась в ответ. До сих пор она держалась настороженно и замкнуто. Улыбка преобразила ее. Это была невысокая и плотная женщина с темной кожей цвета тарпаланама. Судя по уверенному выражению ее лица, характер Зант не уступал твердостью этому великолепному дереву.

— Как насчет энергоснабжения, капитан? — спросила она. — Ракетометы потребляют уйму электричества.

— Паро богата электроэнергией. Но, разумеется, мы возьмем с собой топливные элементы. Однако наш боезапас весьма ограничен. На каждое орудие мы берем тридцатидневную порцию снарядов, и это все.

— Паро богата также и свинцом. И железом, если не ошибаюсь. — Лэннет кивнул, с интересом глядя на нее, и Зант продолжала: — Мы можем обойтись свинцом, капитан. Или даже сталью. Мы потеряем в огневой мощи, поскольку будем вынуждены снизить начальную скорость снарядов, однако даже в этом случае противнику гарантирован отменный загар.

— Загар? — переспросил Лэннет.

Зант улыбнулась:

— Это наш профессиональный жаргон. При взрыве ракетный снаряд вспыхивает, словно солнце, заливая все вокруг слепящими лучами, будто на пляже.

— Надо будет запомнить. Если вам что-нибудь потребуется, обращайтесь к интенданту. Если возникнут сложности, вам поможет первый сержант. — Зант не спешила уходить, и Лэннет чуть озадаченно приподнял бровь. — Что-нибудь еще?