Книга Отель «Странник», страница 81 – Шон Исли

Кэсс согласно кивает.

– Если только Ба не убьет нас всех, как только мы заявимся домой, за все те сердечные приступы, которые мы ей обеспечили за последнюю неделю.

Я улыбаюсь. Наконец-то наша семья стала полной.

Нико хлопает меня по плечу.

– Вам троим стоило бы поторопиться. Рахки нашла и собрала детей, и теперь ей нужна ваша помощь, чтобы переправить их обратно в Отель.

Я удивленно смотрю на него.

– Как ты узнал?

Он стучит пальцем себе по голове.

– Вся информация поступает прямо сюда. Я ведь теперь управляю этим Домом и знаю все, что в нем происходит.

– Так ты собираешься остаться тут? – спрашивает его Кэсс. – Не вернешься в Отель вместе с нами?

– На самом деле я никогда по-настоящему не принадлежал Отелю, – говорит Нико. – Думаю, именно поэтому ваша мама и привела меня к вам.

Я недоуменно моргаю.

– Она… что сделала?

– Сначала я тоже не понимал. Я знал, что Полосатый охотится за Оранжереей, так что Отелю не было никакого смысла посылать за вами меня, своего врага. – Он пожимает плечами. – А теперь я все понял. Это был не Отель. Это была она. Она сделала Отель видимым для тебя, Кэм, потому что знала, кто ты такой. А Отель позволил тебе остаться, потому что знал, кем ты в итоге станешь.

– Откуда ты знаешь, чего хочет Отель?

Нико усмехается.

– Может, в один прекрасный день и ты это узнаешь. – Он засовывает руки глубоко в карманы. – В любом случае у меня слишком большие амбиции для этого старомодного учреждения. Я хочу приступить к созданию собственной империи.

По неизвестной причине это даже звучит убедительно.

– Знаешь что, Кэм, – Нико снова становится серьезным, – а ведь ты – причина, по которой я наконец сумел бросить ему вызов и выиграть.

– Я?

Он смотрит на ветви, с которых до сих пор капает черная отрава Полосатого.

– Долгие годы Полосатый был моей единственной семьей. Когда я познакомился с Хименесами и они приняли меня к себе, я осознал, каково это – быть от него свободным. Но вот ты… Когда мы с тобой побратались, я начал чувствовать то, что чувствуешь ты. Твою любовь к Кэсс. Полосатый не способен ни на что подобное. Он не умеет любить и никогда не сумеет. Ты показал мне, что необязательно ждать, пока он соблаговолит передать мне свою империю, что важна каждая минута моей жизни.

– Разрушь его империю к чертям, – говорю я. – Пусть ни один человек не останется связанным с ней.

– Нет, не буду, – Ник поднимает палец, как будто осознал что-то важное, и вдруг бежит к одной из дверей. Через несколько секунд он возвращается, неся с собой два стержня: один старый и прогнивший, другой совершенно новенький.

Он поднимает гнилой стержень.

– Бери, это приведет вас обратно в Отель. Используй его, только когда покинешь территорию Музея: не хочу, чтобы Старшая горничная имела доступ к моей собственности.

Следом он протягивает мне новенький стержень.

– А этот стержень ведет сюда, в Оранжерею. Погоди пару дней, пока я здесь как следует приберусь, а потом отдай его Агапиосу.

Я оглядываюсь на дерево. Вернув его себе, Отель снова сможет следовать своей Миссии, расширить ее. Как того и хотела мама. Создавать новые стержни. Привязывать новые двери. Менять сердца людей.

– Спасибо тебе.

– Это все твоя мама. Ее благодари. Кроме того, Оранжерея с самого начала принадлежала Отелю. Всегда принадлежала. Будем надеяться, что садовникам удастся справиться с заразой, которую сюда принес Полосатый. – Он шарит в кармане и вкладывает мне в ладонь свою монетку. – Бери.

– Я… не могу. Ты тогда все забудешь.

– Мы же кровные братья. У нас все общее, в том числе воспоминания. – Он кладет мне руку на плечо. – Сохрани ее.

Я провожу рукой по улыбающемуся детскому лицу, вырезанному на деревянной поверхности. Нико, конечно, немало лгал мне, но в конечном итоге он это делал, чтобы нас всех спасти.

– Правду обычно говорят, стоя на пороге, – говорит папа.

Кэсс вскидывает на него глаза.

– Это любимое выражение Ба.

Я киваю. Раньше я не понимал значения этих слов, но теперь, похоже, начинаю сознавать. Они значат, что мы по-настоящему узнаем людей в моменты больших перемен. За последние недели их произошло больше, чем за всю мою предыдущую жизнь. Я изменился и сам – во многом благодаря Нико.

Кэсс и папа прощаются с ним, и отец катит коляску Кэсс вниз по склону, прочь от дерева Весимы.

– Мы с тобой еще встретимся? – спрашиваю я своего брата.

– Мой дом – твой дом, – улыбается он. – Может, у нас и разные дороги в жизни, но я всегда буду рад видеть тебя здесь. Главное – приходи и отыщи меня.

Я крепко обнимаю его.

– Я буду по тебе скучать.

Он отвечает на объятия.

– Я тоже, брат. А теперь ступай. Найди свой пункт назначения.

* * *

Тем же вечером Старик приглашает меня в кабинет Управляющего.

– Заходите, – слышу я голос Агапиоса, когда спускаюсь на подводный уровень и стучу в его дверь. Он сидит в одном из двух больших кожаных кресел возле весело горящего камина. Жестом приглашает меня присаживаться.

В кабинете совершенно тихо, если не считать треска огня. Сейчас он меня раскатает по полной, думаю я. Неважно, что все закончилось хорошо, все равно я – главный виновник произошедшего. Вряд ли меня когда-либо еще пустят на порог Отеля.

Но вместо того Старик произносит:

– Спасибо.

Я сжимаю руки на коленях и смотрю в огонь, боясь встретиться со Стариком взглядом.

– Вы сегодня совершили немало хорошего, – говорит он. – Спасли многих людей.

– Я только исправил то, в чем были виноваты мы с моим отцом. Если бы мы не были такими идиотами…

Он поднимает ладонь, останавливая меня.

– Отель полон тех, кто совершал большие ошибки. – Голос его звучит мягко и ободряюще. – Если бы я составлял реестры ошибок наших людей и изгонял их за это, никого из них тут не было бы.

– А мама? – не могу удержаться от вопроса. – Она… я имею в виду, дерево – оно будет в порядке? Вы сумеете его вылечить? Мама сможет?..

Агапиос поджимает губы.

– Время покажет. Ваша мать целиком и полностью связала себя с Отелем. Она пребывает в его стенах, на ней держатся все двери. Она и Весима теперь едины. Их нельзя разделить. Но да, отвечая на первый вопрос: думаю, мы справимся с болезнью, которую наслал на Весиму Полосатый.

Я смотрю на языки пламени, вдыхаю сладкий запах дыма.