Книга Внук Донского, страница 18 – Максимилиан Раин

В скором времени плеть полосовала спины и задницы сначала Мирона, потом Трени. Ребята брали с меня пример и мужественно переносили порку. Сдались на калёном железе. Вернее, Мирон признался, боясь за своего брата.

Одноглазый поднялся и торжествующе произнёс:

— Мною, доводным боярином Кириаком Единцом, сведано, иже гудец Мирон Рак и гудец Треня Заяц, в добром промысле тамгой крепены, вины ялы обоя в тайстве отрока тёмны, на холопа поречаху. Сим довожу вины их на суд княжескы. По отроку тёмну, поречах на холопы, доводы не сыснах. Посему понове их искати и держати сего в узах. Таже ряд состряпати и на суд княжий порядити вкупе с сеим человеком.

Дьяки и боярин ушли. Мне хотелось только лежать и предпочтительно ничком. Мою задницу назвать мягким местом мог теперь только безумец.

— Яко ся чуе, Митрие? — подал голос заботливый Мирон.

— Как чёрт на исповеди, — прокряхтел ему, — А суд княжий когда будет?

Спросил на всякий случай, но Мирон знал:

— По соботе сие деют.

Также стало понятно, что судить будут только гудцов. Вернее, засуживать на основании выпытанных признаний. Меня, скорее всего, будут домучивать, чтобы я признался в холопском экскейпе, тем самым порушив основы феодального права. Будет ли суд и когда, ещё вопрос. Пора кончать эту новую редакцию "Принца и нищего" в одном флаконе и совершить сеанс саморазоблачения с возвращением самого себя себе.

— Егда нас узиша, Тюху зрел. Он с воями стояша, — высказался Тренька.

Значит, мне не показалось. Предал нас мальчишка. Подумал, что холопы беглые и позарился на лёгкие деньги. Рассказал гудцам о разговоре с Тюхой в ялике.

— Коя несть лишба, нелеть ближнего своя на погибу обрекати. Не пособиша Иуде три десятка сребренников, — авторитетно высказался Мирон.

Треня с готовностью покивал согласно.

— Не тужите, друзья. Ещё побродим по свету, чтобы нести людям смех и радость, — захотелось подбодрить парней и тихонько запел:

Исполнил им по памяти известную из старых мультиков песенку. Ребята радостно заблестели глазами, заулыбались. Творческие натуры даже в темнице не теряются. Естественно возникли расспросы. Только начал рассказывать парням весёлую сказку про Бременских музыкантов на основе мультфильма, как стукнула дверь, впустившая ката и двух воев. Прокл освободил меня от ошейника и велел напялить на голое тело какую-то мешковину, наподобие рясы. Стражники провели меня через двор. Возле казарм стоял массивный князь Жеховской в окружении ратников. Вот он шанс вырваться из своего идиотского состояния. Нужно только собрать все оставшиеся силы и внезапно стартануть в его сторону. Хотя бы привлечь внимание. Ближник отца должен меня признать и велеть освободить. Должен ли? Вдруг вспомнился взгляд князя Бориса на вечере и намёки отца Вонифатия о неких придворных, раздувших ссору отца с сыновьями. Вот и проверим подозрения, хотя бы в отношении тысяцкого.

Стражники меня даже не держали, уверенные, что из крепости сбежать немыслимо. Когда я рванул к возможной свободе, они меня не стали преследовать, только свистели вслед и орали:

— Имай ево, раба течна. Кой поятит первей сего шлынду, сикеру выставлю.

Я летел быстроногой и босоногой ланью, забыв про больную ногу. Был бы секундомер, получился рекорд бега на короткие дистанции. Чья-та тень бросилась мне наперерез, сбили, навалились, подняли.

— Борис Васильевич, помоги мне! — закричал я, что есть мочи.

Подвели к князю Жеховскому.

— Кой ты еси, отрок? — грозно рыкнул служилый князь.

— Дмитрий я, сын княжий, — крикнул в ответ.

— Размыслим днесь, иже с тей деяти. Кой ты еси сын, княжий, ово простячий. Отлещите отрока в клеть, — распорядился он своему окружению.

Два воя привели меня в невзрачное деревянное строение, внутри которого оказались добротные палаты. Ввели в одну из комнат и оставили одного. Далеко не ушли, расположившись за дверью. Небольшая комната с лавками вдоль стен и массивным столом в центре освещалась двумя узкими окнами. Из них просматривался двор с фланирующими солдатами. Далее располагались одноэтажные казармы на фоне высоченных деревянных стен крепости.

Два холопа принесли бадью с чистой водой и тарель с мясом и хлебом. Намекнул, что неплохо бы мне сменить грязную мешковину на что-нибудь почище. Только глазами похлопали в ответ и ушли. Разделся и принялся обмываться полностью. Вода быстро стала грязной. Заглянул какой-то бородач, по виду дьяк. Походил по комнате, пялясь на меня, и вышел. Мне было очень неудобно не из-за наготы. Чего мне стесняться мужиков? А по причине следов порки на задней стороне тела. Пришлось снова натянуть на себя грязную хламиду.

Пока жевал принесённую еду, заходило ещё несколько мужчин. Ничего не говорили, только глазели на меня и выходили. Наконец, заявился сам князь Борис, уселся на лавку с мрачным видом и вопросил:

— Кой ты еси, отрок?

— Побойся Бога, Борис Васильевич! Ты же меня узнал. Помните, как вчера на трапезе княжеской говорили о напитке из желудей. Вы ещё тогда ругались сильно. Спасите меня, пожалуйста. Меня случайно спутали с каким-то холопом, — умолял я отцова ближника.

— Схож ты, человече, с княжичем Димитрием. Вельми схож. Обаче, не он еси. Послухи не признаша в те княжича, — вынес вердикт тысяцкий, тяжело поднялся и вышел.

Сразу же зашла группа воев, среди которых оказались двое знакомых стражников Единца. Стали меня избивать кулаками и ногами. Натешившись, связали руки крепко и повели к другому деревянному строению, оказавшемуся доводными палатами. Там меня привязали к скобе в притолоке и велели ожидать боярина Единца. Придурки, куда я привязанный отсюда денусь. Одноглазый появился довольно скоро, приблизился ко мне вплотную и отправил в недолгий полёт классическим апперкотом в челюсть. Картинка перед глазами поплыла.

— Образумелся, холоп, ворочатися похотел, да ужо поздно. Не желает княже Борис тя зрети. Поелику понове стечи содеяху, всяк день сечь люто будут тя. Руцы восприяши на ся, тля порсклива, — прорычал он мне в лицо, когда я более-менее очухался.

Кирияк добавил от полноты чувств ещё несколько довольно чувствительных ударов по рёбрам. Потом в его руках оказалась плеть. Уродец начал яростно полосовать мне спину прямо через одежду. Я захлебнулся болью. К счастью, зашёл сановитый мужчина и раздражённо сообщил разошедшемуся служаке, что князь великий ждать не любит.

— Жаль, не до тя днесь, — пробурчал боярин, отбрасывая плеть, — Ворочусь, скоры с тя все спущу.

Побегав по комнате, одноглазый вскоре отбыл восвояси. Судя по торопливым движениям, государя он уважал очень сильно. Зашедшие после него стражники меня отцепили и оттащили обратно к той башне, где меня раньше пытали. Однако, завели совсем в другое помещение, более тёмное.