Книга Безымянная девушка, страница 43 – Грир Хендрикс, Сара Пекканен

Снова пытаюсь сосредоточиться на искусстве. Рядом со мной чета оживленно обсуждает по-французски одну из фотографий.

Дальше за ними, у самого начала экспозиции, одну из работ разглядывает высокий мужчина в черной дутой куртке.

Я дожидаюсь, когда он переходит к следующему снимку, и приближаюсь к нему.

– Простите, – говорю я. – У меня глупый вопрос. Никак не могу понять, что особенного в этих фотографиях.

Мужчина поворачивается ко мне, улыбается. Он моложе, чем казалось сначала. И симпатичнее. Классическая мужская красота в сочетании с экстравагантным стилем одежды.

– Мне кажется, – не сразу отвечает он, – художник выбрал черно-белый формат, чтобы привлечь внимание зрителя к грациозности машины. Отсутствие цвета выделяет каждую деталь. Посмотрите, как тщательно продумано световое решение: руль и спидометр приобретают выпуклость.

Я рассматриваю изображение с его ракурса.

Все мотоциклы поначалу мне казались одинаковыми – неясные нагромождения хрома и железа, – но теперь я вижу, что каждый из них наделен индивидуальностью.

– Спасибо, – благодарю я. – Я вас поняла.

Хотя мне по-прежнему невдомек, какое отношение эта выставка имеет к морально-этическим принципам.

Я перехожу к следующей фотографии. Изображенный на ней мотоцикл находится в статичном состоянии. Новенький, сияющий, он стоит на вершине горы. Рядом останавливается мужчина в дутой куртке.

– Видите, в боковом зеркале отражение человека? – спрашивает он. Я не вижу, но все равно киваю, пристальнее всматриваясь в снимок.

Жужжит будильник на моем телефоне. Вздрогнув, я виновато улыбаюсь мужчине, опасаясь, что звуковой сигнал рассеял его внимание, затем лезу в карман и отключаю звонок.

По дороге в музей я поставила будильник на 11:30, чтобы не нарушить инструкций доктора Шилдс и уйти точно в оговоренное время. Мне пора.

Я по лестнице сбегаю вниз. Не желая тратить время на размен, сую в кассу двадцатку и спешу на улицу.

Выйдя из музея, я не вижу ни Мэрилин, ни таксиста, ни мужчины с очками в черепаховой оправе. Они все исчезли.

По тому месту, где лежала Мэрилин, едут машины; по тротуару туда-сюда идут пешеходы, они беседуют по мобильным телефонам, жуют горячие сосиски, купленные в стоящей неподалеку торговой палатке.

Словно аварии никогда и не было.

13 декабря, четверг

Для вас это просто получасовое задание.

Вы понятия не имеете, что это может явиться той ниточкой, потянув за которую я сумею распутать всю свою жизнь.

Как только разработанный мною план был запущен в действие, я приняла меры, нейтрализующие эффект физических реакций: бессонница, потеря аппетита, понижение температуры тела. Крайне важно, чтобы эти естественные отвлекающие факторы не туманили разум, внося неразбериху в мыслительный процесс.

Теплая ванна с лавандовым маслом, чтобы лучше спалось. Утром на завтрак – два яйца вкрутую. Кашемировая шаль и перенастройка термостата с 22º до 24º компенсируют организму потерю тепла.

* * *

Зачастую в основе наиболее эффективных психологических исследований лежит обман. Например, испытуемого/ую убедили, что его/ее оценивают по одним параметрам, а на самом деле психолог придумал эту ловушку, чтобы выяснить нечто совершенно иное.

Возьмем, к примеру, эксперименты Аша ^[5], исследующие такое явление, как конформность. Студенты думали, что вместе со своими товарищами выполняют простое задание на восприятие, а на самом деле их помещали в одну группу с актерами. Им показывали карточку с одной вертикальной линией, затем – карточку с тремя вертикальными линиями. На вопрос, какие из отрезков соответствуют друг другу по длине, студенты неизменно давали тот же ответ, что и актеры, хотя те выбирали откровенно неправильные линии. Испытуемые полагали, что их тестируют на точность восприятия, в действительности же проверялось, подвержены ли они социальному конформизму.

Вы думаете, что пришли в музей Бройера смотреть фотографии. Однако ваше мнение о выставке не имеет значения.

Сейчас 11:17.

В это время дня конкретно на этой выставке народу быть не должно. Наверняка лишь несколько человек рассматривают экспозицию.

Вероятно, вы уже увидели Томаса, а он – вас.

Сидеть на одном месте нет сил.

Рука бежит по книгам, что стоят в ряд на встроенной белой деревянной полке, хотя их корешки образуют идеально ровную линию.

Папка формата А4 на столе сдвинута чуть влево и теперь лежит точно по центру.

Салфетница на столе у дивана пополнена.

Я то и дело поглядываю на часы.

11:30. Все. Время вышло.

В длину кабинет составляет шестнадцать шагов. Вышагиваю туда и обратно.

11:39.

Из дальнего окна виден вход. Я бросаю на него взгляд каждый раз, когда приближаюсь к тому углу.

11:43.

Вам уже пора быть здесь.

Смотрюсь в зеркало, подкрашиваю губы. Края раковины холодные и твердые. Отражение в зеркале подтверждает, что маска на месте. Вы ничего не заподозрите.

11:47.

Звонок в дверь.

Наконец-то.

Медленный размеренный вдох. Еще один.

Дверь офиса открывается. Вы улыбаетесь. Ваши щеки раскраснелись от холода, волосы взлохмачены ветром. Вы излучаете свежесть молодости. Ваше присутствие служит напоминанием о неумолимой жестокости времени. Однажды оно настигнет и вас.

Что он подумал, увидев вас вместо меня?

– Ой, мы как двойняшки, – говорите вы.

В объяснение своей фразы касаетесь своего кашемирового палантина.

– Ну да… – выдавливаю я из себя смешок, – незаменимая вещь в такой ветреный день.

Вы усаживаетесь на диванчик – теперь это ваше излюбленное место.

– Джессика, расскажите о своем посещении музея.

Просьба изложена бесстрастно-деловым тоном. Лишние разговоры ни к чему. Ваши впечатления должны оставаться беспримесными.

– Должна признаться, – начинаете вы, – что я опоздала на несколько минут.

Вы опускаете глаза, избегая моего взгляда.

– Одну женщину сбило такси, и я остановилась, чтобы помочь ей. Но я только вызвала «скорую», потом ею занимались другие, а я побежала на выставку. На секунду мне подумалось, что это происшествие – часть теста. – Вы смущенно смеетесь и продолжаете: – Я не знала, с чего начать, и подошла к первой фотографии, что попалась мне на глаза.