Книга В Обители Крыльев, страница 52 – Мари Бреннан

Как выяснилось, все эти месяцы любопытство приходилось сдерживать не только мне.

– Забель, зачем ты пришла туда? – спросила Рузд. – Ты не живешь здесь.

Нет, под «здесь» имелась в виду вовсе не Обитель. Из моих сбивчивых рассказов, дополненных великим множеством рисунков, сестры смогли уяснить, что я родилась в некоей далекой стране, ну, а ньингов они, конечно же, не раз видели издали, и знали: к местным жителям я не принадлежу. Но, судя по всему, мои неуклюжие попытки изобразить углем на выбеленной стене коровника погибших дракониан не произвели на них особого впечатления.

Чтобы ответить на вопрос Рузд, пришлось вновь взяться за уголь и нарисовать целый ряд самых разных драконов и драконоподобных существ, от искровичков и стрекодраков до пустынных драконов, болотных змеев, йеланских ти лен и ящериц-огневок.

– Все это – драконы, – сказала я, воспользовавшись ахиатским словом и продолжая беседу, оборванную на полпути в тот вечер, в пещере, когда я осматривала крылья мьяу. – Как все птицы – птицы, только разных пород. Понимаешь?

Рузд кивнула.

– Моя работа – изучать драконов. Это и есть то, что я делаю для своего народа большую часть жизни. Мы думаем, что…

Тут я на время умолкла, подыскивая нужные слова.

– В мире есть много… таких же домов, как ваш храм, только древних и… э-э… сломанных? Испорченных?

– Обветшавших, – подсказала Рузд.

– Да, обветшавших. Оставшихся со времен аневраи. В этих домах есть изображения аневраи, но мы не понимали их смысла. Мы думали, на них изображены…

Не зная слова «боги», я снова запнулась, но углубляться в религиозные материи не стала, а просто сказала:

– Мы думали, что на свете нет таких существ. Что они – выдумка. Мы не знали, что вы существуете.

Рузд изумленно вскинула голову.

– Так ты ничего не знала о нас?

– Ничего. А очнувшись и увидев вас, очень удивилась!

Теперь, когда горячечный бред и ужас остались далеко позади, над этим вполне можно было посмеяться.

Ответ мой привел Рузд в такое изумление, что она потребовала прервать разговор, дабы поделиться новостью с Каххе и Зам. Зам воззрилась на меня с откровенным недоверием.

– Да, это чистая правда, – подтвердила я.

Сестры удалились посовещаться – думаю, не из желания сохранить дискуссию в секрете от меня, но лишь затем, чтобы не замедлять ради меня разговор. Что же получается? Выходит, весь их план основывался на убеждении, будто люди прекрасно знают о том, что они живут в Обители (или как минимум об их существовании вообще), но попросту никак не соберутся истребить последних дракониан?!

Конечно же, в краткосрочной перспективе это ничего не меняло. Нам предстояло дожидаться весны, а мне – готовиться к встрече. На следующий же день мы с Рузд вернулись к прерванному разговору.

– Я думала, – сказала я, – что аневраи были людьми, разводившими драконов особой породы для собственных надобностей. И, когда человек по имени Фу Пим-лат сообщил мне, что нашел здесь, в горах, странное мертвое тело, захотела взглянуть своими глазами, что это за существо.

– Тело кого-то из наших? – спросила Рузд.

Я описала, что мы нашли на седловине – мертвое тело, скелет коего распался без остатка, а плоть замерзла под действием постоянного холода.

– Тогда-то мы и обнаружили, что аневраи не были выдумкой, – с невеселым смешком заключила я. – Как раз перед тем, как на нас… упала гора.

Выяснить драконианское слово «лавина» мы так и не удосужились – думаю, оттого, что обе находили сей оборот забавным. Вдобавок, я даже не знала подходящего ахиатского слова: в пустыне надобность в нем возникает нечасто.

В эту минуту мир вновь предстал передо мной в ином ракурсе. Откапывая из-под снега погибшего драконианина, я видела в нем всего лишь любопытный образец, труп загадочного животного, представителя неизвестного науке вида. Но если Рузд сделалась для меня разумным существом, личностью… значит, и это тело было останками существа, способного мыслить и чувствовать, насмерть замерзшего среди ледяных горных высот!

– Те двое, которых мы нашли в снегу… Ты знаешь, кто это был? – тихо спросила я.

– По-моему, да, – ответила Рузд. – Много лет назад – я только-только на свет появилась – дожди ужасно запоздали. Земля так пересохла, что начались пожары… а по ту сторону гор, пожалуй, было еще хуже, чем здесь. Дымы были видны даже отсюда. После этого старейшины решили, что нужно на время усилить охрану границ. В тот год пара караульных исчезла, попав под снежную бурю незадолго до зимнего сна.

– А как их звали?

Судя по слегка дрогнувшему гребню, вопрос мой явно показался Рузд странным.

– Сеймель и Яминет, – ответила она.

На одну из них Фу наткнулся в долине, другую мы отыскали под снегом впятером. Кто из них кто – этого, пожалуй, уже никогда не узнать.

– Как у вас принято поступать с умершими? Хоронить в земле, сжигать на кострах, или?..

– Они уходят в небо, – ответила Рузд.

Поначалу я приняла это за эвфемизм – как у нас говорится, что покойный родственник отправился в лучший мир. Действительно, небу в драконианской религии отводится очень важная роль, однако сие выражение имело смысл куда более буквальный. Согласно обычаям дракониан, тела усопших оставляют на открытом месте, где птицы-стервятники пожирают их плоть и уносят ее на небеса, ну а кости, конечно же, распадаются в прах.

Что ж, если драконианина, упавшего с седловины, постигла та самая судьба, коей желали бы ему его близкие, это отчасти утешало. Правда, другой, скорее всего, исчез в снегу навсегда…

Тут сии рассуждения столкнулись с еще одной мыслью, спешившей им навстречу.

– Эти пропавшие караульные… кем они были, мужчинами или женщинами?

– Женщинами, – отвечала Рузд таким тоном, словно иначе и быть не могло. – Мужчины в караулы не ходят.

Следовательно, дракониан мужского пола я до сих пор не видела – пусть даже замерзших и сплющенных в лепешку. Еще немного, и они стали бы для меня чем-то мифическим, фикцией, выдуманной драконианками для объяснения, откуда берутся детеныши!

Естественно, мужчины-дракониане были отнюдь не мифом, и с некоторыми мне в свое время довелось познакомиться. Однако все эти мысли не могли не привести к расспросам о размножении дракониан: быть натуралистом и не утратить значительной доли той деликатности, с каковой подобает обсуждать данные материи, просто невозможно.

– Я не спрашиваю, где ваши яйца, – поспешила заверить я, помня о враждебности Зам. Теперь она опасалась меня куда меньше, чем раньше, но лишний раз провоцировать ее вовсе не стоило. – Но вот интересно: права ли я, полагая, что вы должны внимательно следить за условиями, в которых они содержатся?