Книга Светлячок, страница 35 – Елена Тебнёва

Увы, мечты оставались мечтами, и приходилось не просто держать глаза открытыми, но еще и не краснеть от задумчивых взглядов Атона и от воспоминаний. Еще ночью я решила вести себя как ни в чем не бывало. Если господину магу изволил присниться неприличный сон, то честная ведьма тут совершенно ни при чем. И пусть попробует доказать обратное.

Сие унылое общество спасала Илина. Она сияла как летнее солнышко и щебетала утренней пташкой, невольно вовлекая в беседу и брата, и кузена, и даже страдающего дядюшку. Меня тоже вниманием не обделяла, и только благодаря ей я продержалась до конца завтрака, а не сбежала в самом его начале. И все же, покинув столовую, я испытала ни с чем не сравнимое облегчение.

Погода радовала. В окна врывались потоки солнечного света и свежего воздуха, и подумалось, что заниматься в саду будет намного лучше, чем в библиотеке. Илина с энтузиазмом поддержала мою идею. Вот только брать рыжика в сад я не рискнула, и, когда подопечная выпорхнула на улицу, поднялась наверх, груженная подносом с миской молочка и прочими вкусностями для котика. Почесала его за ушком, извинилась за вынужденные меры безопасности и, выйдя в коридор, закрыла дверь на ключ.

Надо бы поводком обзавестись. И котик погуляет, и мне спокойнее будет.

Если только в этом доме вообще возможно спокойствие!

— Тише, госпожа ведьма, я не кусаюсь, — усмехнулся Вальдер Грайвен, шагнувший из-за поворота. Специально караулил, что ли?

— Я иного мнения, — процедила сквозь зубы, лихорадочно соображая, чем бы угостить неугомонного лорда, чтобы донести до него недопустимость такого поведения и одновременно не покалечить.

Не то чтобы его жаль… Просто отвечать за причинение вреда благородному здоровью не хотелось. Дома и так один пострадавший имеется, не стоит увеличивать их число и степень своей вины.

Но он удивил. Даже не попытавшись приблизиться, склонил голову и покаянно произнес:

— Прошу прощения, госпожа Эмма. Я вел себя невероятно грубо. Я был пьян… Простите, обычно я не позволяю себе подобного.

Обычно, да.

Обычно и я не прощаю подобного, но в свете ночных приключений и собственного поведения пришлось срочно пересмотреть принципы и милостиво даровать прощение заблудшему лорду.

Кто из нас не без греха?

Разве что Илина. С ней было невероятно легко и радостно, и постепенно невеселые мысли и страхи отпустили. Жаль, усталость осталась. И не просто осталась, еще и усилилась. Настолько, что я умудрилась провалиться в сон на уютной лавочке, скрытой от посторонних глаз густыми зарослями черемухи, прямо посреди разбора одного простого, но интересного плетения.

И снилось мне синее озеро и отражающийся в его водах парящий в столь же синем небе дракон…

Который, неожиданно приблизившись, обдал горячим дыханием и до крайности раздраженным голосом прогремел:

— Немыслимая наглость!

Я подскочила, не понимая, где я и что происходит. Сердце стучало как бешеное, руки дрожали… одуряюще пахла черемуха, а теплый клетчатый плед от резкого движения сполз на траву. Его точно не было. Илина принести не поленилась. И уставшую наставницу будить не стала, пожалела, позволила отоспаться… Чудо, а не девочка.

— Воспитывать надо было лучше, — послышался второй голос, принадлежавший Дерреку.

— Скажи это своей тетушке, — уже спокойнее предложил первый, по которому я опознала Атона Клайдана.

— Спасибо, но жизнь мне еще не наскучила, — сдержанно отозвался Деррек. — Успокойся, пожалуйста. Мы не можем быть уверены в том, что это он.

— Да неужели? — саркастично вопросил Атон.

Они стояли совсем близко: нас разделяла только разросшаяся черемуха. Пройти к моей лавочке можно было только по другой аллейке — или же продравшись сквозь плотно сплетенные ветви.

Послышались тяжелые шаги и столь же тяжелый вздох.

— Я устал, Дер. Ты не представляешь, насколько меня вымотал этот… бунтарь малолетний. И самое противное, что я его понимаю. Понимаю, но ничего изменить не в силах. И он это знает. И во всем винит меня.

— Брось. На такое даже у Эвана фантазии не хватит, — не слишком твердо возразил Деррек.

— Ты его недооцениваешь, — вновь вздохнул Атон. — И это после того, как он сбежал у тебя из-под носа!

— Это лишь твои домыслы. Миледи бы распознала личину. Но она ничего не сказала, а это значит, что…

— Что ты как был доверчивым лопухом, так им и помрешь, — хмуро перебил кузена маг.

— На что это ты намекаешь? — с подозрением осведомился Деррек.

— Не намекаю, а прямо говорю. Твоя Миледи — та еще интриганка. Жаль, расспрашивать бесполезно, со мной она принципиально не разговаривает. Древняя, а мудрости как не было, так и нет.

— И после такого ты еще требуешь уважения! — возмутился Деррек. — Миледи такая же твоя, как и моя, между прочим. Она хоть и сдала в последнее время, но об опасности непременно бы сообщила!

— Так какая из Эвана опасность, очнись. Для нее он прежде всего ребенок Энис. И язык у этого ребеночка подвешен как надо, кого угодно уболтает и убедит в своей правоте.

— У него были документы. С печатями, — продолжал отбиваться Деррек.

— Сейчас и не такое делают. К тому же он прекрасно знал, что, показывая тебе эти документы, ничем не рискует.

— Ты прав, — окончательно сник Деррек. — И в мыслях не было…

— Ни у кого бы не было, — успокоил кузена Атон. — Родителей он тоже мастерски обвел вокруг пальца. И меня заодно. Стыд и позор — не могу поймать шестнадцатилетнего мальчишку!

— И почувствовать не можешь? — усомнился Деррек.

— В том-то и дело! — досадливо выдохнул маг. — Паршивец стащил фамильный артефакт, теперь ни по крови, ни по силе не отыщешь. И от листовок толку мало, меняющие внешность зелья он варит получше иной ведьмы. Только и остается, что идти по следам маньяка в надежде, что успею первым, что повезет, что наконец-то удастся его увидеть… и надеяться, что Эван не пострадает.

В последней фразе прозвучало столько горечи, что я невольно сжалась и пожалела, что сразу же не обозначила свое присутствие. Получалось, что я подслушала нечто личное, заглянула в уголок души, не предназначенный для чужих глаз. Сначала я затаилась от неожиданности и иррационального страха, а потом стало поздно. Слишком многое услышала. Кому такое понравится?

Многое услышала, да. И многое поняла. Картинка сложилась, и всем настораживающим меня странностям нашлось простое и логичное объяснение.

Значит, Эван. Эван Клайдан. Несовершеннолетний оболтус, сбежавший из дома. Стоило не хвост ему отращивать, а за ушко к брату доставить. Только кто же знал? Ведьмино чутье… с самого первого взгляда твердило, что с парнем что-то не так. И варианты этого «не так» имелись, так сказать, в ассортименте, вот только единственно верного среди них не оказалось. Точнее, все они были верны, если знать, как именно сложить их вместе. Вот только я не предполагала, что все настолько печально.