Онлайн книга «Последний звонок»
Уже тогда он понял, что Борька отсюда не уйдет, его отсюда только унесут. В общем, его настырность Сереге понравилась. Драка была недолгой, но результативной. Закончилась она фингалом под глазом Шустова и разбитой губой Белого. Разобравшись, парни залили все обиды пивом, а Кахобер Иванович расстроился. Они тогда спектакль ставили – «Трех мушкетеров». «Хороши! Накануне спектакля! – бушевал классный руководитель, шевеля усами. – И как вы теперь играть будете? Атос с фиолетовым подтеком, а герцог Бэкингем с опухшей губой…» – А помнишь, как Дондурей разорялась после той провальной игры? – напомнил Неделя, бесцеремонно влезая в Серегины мысли. – Ну, когда наши «Коням» проиграли, а ты побитый в школу пришел? Белый помнил. Неделя во все горло орал кричалки, раздавая оплеухи направо и налево. Ему эта буза, затеянная фанатами «Коней», была по кайфу. Сереге приходилось труднее. Он сражался за себя и одновременно прикрывал Василису Остапченко. Она, конечно, знала приемчики из карате, но все же была девчонкой. Вот Серега и прозевал пару точных ударов противников. Физиономию ему тогда попортили, это да! Больше всего губе досталось. Серега тогда еще подумал: «Похоже, это моя ахиллесова пята!» – Да, славные были годы! – мечтательно протянул Белый, обнимая приятеля за могучее плечо. – Незабываемые, мой друг, – поддержал Неделя, но так и не раскололся. Неказистый с виду Вовка Неделькин умел держать не только удар, но и данное им слово. А в это время Ваня Волков сидел в классе. У него был такой же задумчивый вид, как у роденовского «Мыслителя». Быть влюбленным в Аню Малышеву для него было естественным состоянием, но в последнее время с хохотушкой Анютой творилось что-то неладное. Она постоянно с ним спорила, огрызалась и дулась. Волков никак не мог понять, чем вызвана такая неприятная перемена, пока Борька Шустов ему не открыл глаза: – Ты что, до сих пор не въехал? – Нет. – Ревнует она тебя, – нравоучительно заметил Борька. – К кому? – В голубых глазах Вани застыл ужас. – К Людке. К кому же еще? Ты в последнее время с нашей поэтессой слишком много времени проводишь, а появление соперницы вызывает в девчонках приступ ревности. – Чушь какая-то! Я же с ней по делу время провожу! – возмущенно вскинулся Волков. Он помогал Людке частушки сочинять. Дар у него такой вдруг открылся. – Вообще-то все мы по делу, если уж глубоко копать, – справедливости ради уточнил Борька. – Я не о том. Это, как бы сказать, производственная необходимость. Сечешь? – Я не только секу, но и рассекаю. А твое солнышко – нет. – И что же мне теперь делать, Борь? – Мой тебе совет: сам выпутывайся, – глубокомысленно изрек Шустов. – Не смогу! – завопил в отчаянии Волков. Он представил себе разговор с Аней, и его прошиб холодный пот. Ваня не был трусом, просто оказался застигнутым врасплох. Ему припомнилось, что Людка и Аня никогда не питали друг к другу теплых чувств. Их неприязнь уходила корнями куда-то глубоко, в начальные классы, а значит, была неизлечимой. – Борь, помоги! – стал просить Волков. – Сам… сам… – промурлыкал Борька. – Белый справился, и ты справишься. – Я – не Белый. И так тоскливо это прозвучало, что в Борьке проснулась мужская солидарность. – Ладно. Сиди жди. Я мигом. Он отправился на поиски Ани и нашел ее в кабинете биологии. Она поливала цветы и что-то ворковала над ними. Борька терялся в догадках, каким органом цветы слышат, но Малышева уверяла, что это так, и не верить ей у Борьки причин не было. Все в школе знали, что дома у нее круглый год цветущий сад. Почетное место в нем занимали горшочки с бонсаи. Аня их сама выращивала. Неудивительно, что она собиралась стать ландшафтным дизайнером. Борька привлек к себе внимание тактичным покашливанием, а затем провел с Аней разъяснительную беседу. Закончил он так: – Короче, Ань, зря ты на Ваньку наезжаешь. У него с Людкой чисто деловые отношения. Малышева сложила губки бантиком. Борьке это не понравилось. – Значит, чисто деловые? – проговорила она. – Что же он сам мне об этом не сказал? – Он боялся твоей реакции и попросил меня… ты только пойми меня правильно, Ань… все тебе объяснить. – Да? А мир во всем мире он не просил тебя организовать, Шустов? – Анины глаза засверкали. Борька попятился к двери. Его никак не хотели понимать. – Спокойно, Ань, – занял он оборонительную позицию. – Держи себя в руках! – Невероятно! – задохнулась Аня от возмущения и, проскочив мимо вжавшегося в стенку Борьки, бросилась искать Волкова. Так, во всяком случае, решил Борька. В этом он хотя бы не ошибся. Но нужно же было такому случиться, что первой нашла Ваню Люда. Открыв дверь в кабинет математики, Аня увидела, как они смеются, и сразу ощутила, какая до отвращения милая атмосфера царит в комнате. Больно кольнуло сердце. Мало того что он трус – Борьку вместо себя прислал в роли адвоката, так еще и это… – Ань, – обрадовался Волков, но, заметив ледяное выражение ее лица, нахмурился. – Да, как видишь, это я. – Аня не стала входить, остановилась на пороге. На Людку она едва взглянула. – Над чем смеетесь? – спросила она с пафосом гоголевского героя. – Да вот, частушку сочинили, – сообщил Ваня и прочитал: —
– А-а-а, это, конечно, интереснее, чем динамик ремонтировать, – соврала Аня не краснея. – Какой динамик? – всполошился Ваня. – Вчера все работало. – А сегодня не работает, – стояла на своем Аня. Ваня посмотрел на нее долгим, внимательным взглядом. Малышева его стойко выдержала. – Ладно, я попозже посмотрю, – кивнул он. – Нет, сейчас. Лапушка сказал, чтобы я тебя разыскала. В желании повредничать Аня перегнула палку. Ване было отлично известно, что Лапушка давно уже ушел из школы. Но он молча поднялся и пошел вслед за Аней, бросив на ходу Людке: – Увидимся… – Угу! Если выживешь! – донеслось до них едкое замечание. По дороге Ваня молчал, но, едва вошел в актовый зал, спросил с насмешливой прямотой: – Ну что, покажешь, что ремонтировать нужно, или мы сразу ругаться начнем? |