Книга Лагерь обреченных, страница 30 – Геннадий Сорокин

– В поселке опять ЧП, опять убийство, – усталым голосом сказал я.

Они должны видеть, что я уже вымотался за день, мне уже ничего не интересно. Розыск преступника не дал никаких результатов, а к ним пришел исключительно по формальному поводу, так, кое-что уточнить.

– Кого убили? – хором спросили Седовы.

– Паксеева Юрия Иосифовича.

Мать учителя вздрогнула, а он только ухмыльнулся.

– Слава тебе господи! – Анатолий Седов взял со стола стакан, перелил морс в кувшин, наполнил стакан до половины водкой, большими глотками выпил, с присвистом выдохнул.

– Толя, да что же ты такое говоришь-то! – запричитала старуха. – Не по-людски же это!

– Да плевать, по-людски, не по-людски! – Учитель вытер рукавом рот, передернулся от большой дозы провалившегося в желудок спиртного. – Нашелся наконец-то человек, который раздавил эту гадину. Поделом ему! Давно пора.

– Где же это несчастье приключилось? – не глядя на меня, спросила старуха.

– Я к Нельке, – встал из-за стола учитель.

– Толя, да неужто ты думаешь, ей сейчас до разговоров с тобой? У них такое горе! Что о тебе люди-то подумают…

– Вы про меня забыли, – властно вмешался я в их разговор.

– Ах да, прошу прощения. – Учитель сел на место, вилкой поддел кильку, целиком отправил в рот.

– Вот такой знак что означает? – Я пальцем на столе нарисовал вытянутую букву «И» с вертикальной черточкой.

– Ничего не понял, сейчас бумагу принесу. – Учитель сходил в соседнюю комнату, вернулся с тетрадкой и ручкой.

Я вновь нарисовал знак с бюста Ленина.

– Это скандинавская или древнегерманская руна, – уверенно сказал Седов, – но как она называется и что означает, не знаю. У них есть еще такая же руна, только без палочки посередине. Вроде бы это какой-то крюк. «Ведьмы крюк» или «Крюк вервольфа», что-то такое.

– Вервольф – это кто?

– Волк-оборотень, персонаж многих древнегерманских легенд. А где вы нашли такую руну?

Я строго посмотрел на учителя. Он замялся:

– Ах да, не то спросил, извините.

– Вы картошку успели выкопать? – смягчился я. – Завтра, говорят, дожди пойдут.

– Успели, – охотно ответили они.

Я сухо кивнул на прощание, вышел во двор, не обращая внимания на рвущуюся с цепи собаку, обогнул жилой дом, заглянул в баню. За спиной раздался скрип двери: или учитель, или его мать вышли на крыльцо посмотреть, куда же я делся, если на улицу не вышел? А я, спотыкаясь в темноте о кочки и лунки от выкопанной картошки, ушел через огороды в соседний проулок.

К моему возвращению народу в ДК заметно прибавилось. Приехали представители КГБ и бригада судебных медиков из городского морга. Стараясь лишний раз не светиться перед большим начальством, я отыскал Казачкова.

– Вадим Алексеевич, мне сегодня тут делать нечего. Отпустите меня домой, пойду у тестя в баньке помоюсь, перекушу.

– Со своей подружкой пообщаться не хочешь?

– С какой, с Ингой, что ли? Пусть из нее кагэбэшники соки пьют, она все равно ничего не знает. Кстати, учитель говорит, что наша руна может означать знак волка-оборотня, вервольфа.

– Тьфу ты, мать его! – Казачков с досады сплюнул под ноги. – Только этой дребедени нам не хватало.

– Что случилось, Вадим Алексеевич, знакомое слово услышали? – подколол я.

– «Вервольф» – это тайная фашистская организация по сопротивлению Советской армии, оккупировавшей Германию. Грубо говоря, это городские партизаны, набранные из подростков. Девиз «Вервольфа»: «Наша месть будет смертельной».

– Так я пойду? Специалистов по врагам народа целая орава приехала, разберутся, кто у нас в поселке волк, кто – оборотень, а кто – немецкий партизан.

– Хрен они в чем разберутся! Сейчас умных вещей наговорят, туману напустят и укатят обратно в город. Ты вот что: иди помойся, перекуси, отдохни пару часиков. В четыре часа утра я тебя здесь жду, в ДК. Как только солнце взойдет, начнем штурм крыши.

У Антоновых, несмотря на поздний час, меня ждали. В большой комнате был накрыт стол, расставлены тарелки и рюмки, на плите что-то подогревалось в кастрюльках, шипела сковорода.

Хозяйственная Марина принесла для меня чистую одежду и обувь. Вот был бы номер, если бы я не к ним пошел, а к себе в барак! В чем бы я завтра штурмовал цитадель волка-оборотня?

– Иди в баню, она еще горячая, – с порога распорядилась жена Антонова. – Марина тебе чистое белье принесет.

– Михаил Ильич, пускай пока у тебя побудет. – Я протянул Антонову пистолет.

– Ух ты, настоящий! – потянулся к оружию Петр.

– Не лезь, куда не просят! – прикрикнула на него мать. – Пальнешь еще, греха потом не оберемся.

– Иди, Андрей, никто твой ствол не тронет. – Антонов положил пистолет в сервант, прикрыл сверху вышитой салфеткой.

Я помылся, переоделся, сел к столу. Михаил Ильич разлил водку по стограммовым стопкам.

– Ну что, – я поднял стопку, посмотрел на всех поочередно, – продолжим наше знакомство. Смотрины, часть вторая: «Как жених умеет вести себя за столом».

Жена Антонова засмеялась:

– Больно остер ты на язык. Посмотрим, как дальше будет.

Ужин прошел быстро. Из спиртного ограничились только одной бутылкой водки. Спать отец и мать Антоновы пошли в большую комнату, Петр – в отапливаемую пристройку, а я и сестры – в комнату, которая была когда-то детской. Крошечная комнатка с двумя узкими кроватями.

По старинному русскому обычаю спать меня положили отдельно от невесты. Маринка с сестрой легли на соседнюю кровать.

– Девчонки, – прошептал я, – мне скучно станет, я к вам ночью переберусь.

– Приходи, – захихикали они.

Я прикрыл глаза и провалился в сон.

Всю ночь мне снились волки, превращающиеся в эсэсовских солдат. Оборотни гонялись за мной по лесу, я отстреливался из пистолета. Волки смеялись: «Ты ведь окно не проверил, балбес!»

Разбудили меня затемно. Жена Антонова быстро поджарила яичницу, налила кофе.

– У вас нет подходящей на меня куртки? – спросил я. – Мне сегодня по крыше лазать придется. Перепачкаюсь весь.

– Сейчас посмотрим, – вполголоса ответил Михаил Ильич и вышел в сени.

Жена его прикрыла поплотнее дверь в детскую.

– Ты там не геройствуй, – сказала она. – У меня еще обе девки не замужем.

Вошел Антонов, принес относительно новую штормовку.

– На, примерь, должна подойти. Петя в ней в школе на картошку ездил.

Куртка оказалась мне в самый раз.

– Скажите Марине, чтобы она все мои вещи в барак отнесла.