Онлайн книга «Помнишь ли ты, Анаис?»
Размокшая земля стадиона превращается в быстро схватывающийся цемент. Я каменею с ног до головы. Прошел целый год, я и сам уже поверил, что этой женщины нет в природе, что мне все померещилось и при любом раскладе найти ее не светит, как бывало в молодости, когда не решишься подойти к понравившейся девушке и она исчезает навсегда, оставив по себе бесконечные сожаления. С тех пор как я с некоторой долей вероятности установил имя неизвестной, Сильви Тонневиль, но так и не сумел напасть на ее след, чутье мне подсказывало, что женщина прячется. Как будто я, сам того не желая, разоблачил аферу, к которой не имел ни малейшего отношения, оказался случайным свидетелем хитрой махинации, и мошенница, перед тем как скрыться, тщательно замела все следы. Я ошибался с самого начала! Вот она, Сильви Тонневиль, передо мной! Непринужденная. Приветливая. Беседует с прохожими. Шутит. И не думает прятаться. Рядом со мной молчит Мюгетта. От стенда нас отделяют тридцать метров, но я отлично вижу стол перед женщиной. И не узнаю ни одной вещи. Нет ни машинок, ни фигурок, ни кукол, ни дисков, ни лошадки-качалки. Ничего, чем мог бы заинтересоваться ребенок. Вытаскиваю ноги из топкого месива и шагаю вперед, силясь разглядеть, что же продает в этом году таинственная женщина. Выбор на сей раз победнее. Товар, преимущественно мелкий, занимает едва ли четверть стола. Я приближаюсь. И наконец вижу. Не удержи меня Мюгетта за руку, я бы поскользнулся в ручье жидкой грязи, растекающемся под нашими ногами. Мюгетта подталкивает меня вперед. Мне странен этот жест – приглашение к новому наваждению. На миг мне кажется, что женщина в зеленом дождевике, предполагаемая Сильви Тонневиль, улыбается Мюгетте, более того, она (если только дело не в капле, упавшей с мокрого капюшона) ей подмигивает. Я делаю еще шаг. Организаторы рассыпали перед стендами опилки, и в непосредственной близости от участников не так скользко. Почему Мюгетта так крепко сжимает мою руку? На столе, среди незнакомых безделушек, красуются: старенький путеводитель туристического маршрута № 30 по горной цепи Пюи и Овернским озерам, сильно потрепанный, в точности такой мы с Мюгеттой таскали в рюкзаке двадцать с лишним лет назад; две венецианские маски, Пьеро и Коломбина, точно такие же мы привезли из свадебного путешествия, и они долго висели над камином; старые программки оперетт Оффенбаха «Прекрасная Елена», «Орфей спускается в ад» и «Парижская жизнь» (мне смутно помнится, что когда-то давно я был на этих спектаклях); стопка почтовых открыток, на первой – вид Санторини, и я мог бы поклясться, что только вчера отправил ее из Тиры, с самого кратера, и на обороте еще написано «Люблю» и нарисованы два сердечка, которые мы с Мюгеттой когда-то переплели. Под проливным дождем ее рука еще крепче сжимает мою. Комментарий Мюгетты Ты прав, милый. Твоя одержимость пошла всем на пользу. Я и не представляла, до какой степени. Я ломала голову, как вытащить тебя из скорлупы, чтобы ты снова стал отцом твоим детям и сыном твоей маме. Я не нашла лучшего способа, чем использовать твою страсть. Твою любовь к тайнам. Остальное для такой хитрюги и хорошей актрисы, как я, было детской игрой. И спасибо моей старой подруге Сильви. Сдается мне, Габи, ты пришел в восторг от первого тома «Вида с чердака»! Надеюсь, что и второй том понравится тебе не меньше. Запомни хорошенько каждый из этих вещдоков и – главное – ни одного не забывай. Я жду не дождусь твоего нового расследования, мой страстный сыщик. Чтобы ты умолял меня пойти на все оперетты – вдвоем, только ты и я. Чтобы ты обманом увез меня в Овернь, в горный поход. Чтобы ты сделал мне сюрприз и преподнес билеты на ночной поезд в Венецию. Чтобы ты прошептал, целуя меня утром: «Давай уедем вместе, как в первый раз, уедем любить друг друга на Санторини». Бегство в рай
Пляж Эрмитаж, Сен-Жиль-ле-Бен
Семь часов после полуночи
Силиан проснулся первым. Стремя в стремя с солнцем. Вничью. Он открывает свою палатку в ту самую минуту, когда первые лучи просачиваются сквозь огромные иглы-ветки казуарин. Обходит большую, давно остывшую жаровню, кастрюли с остатками карри, ступает между бутылками из-под рома, перешагивает через Гибера и Кефрена, уснувших прямо на песке (празднование Нового года затянулось до поздней ночи), и берет с низкого столика маску и трубку Фафана, своего старшего брата. Силиан живет в деревне До-д’Ан – ну и название, Седельный вьюк осла, – на вулканическом плато-островке в чаше Мафата – самой труднодоступной кальдеры [35]Реюньона. В лагуне он бывает два-три раза в году, не чаще, их привозит автобус от школы или летнего лагеря, ну и 31 декабря… если нет дождя. Большинство его одноклассников плевать хотели на океан, это развлечение для зореев [36], там акулы, ну его, но Силиан – другое дело. В комнате, которую он делит с Кефреном, Фафаном и Гибером, каждому отведена стена. Гибер украсил свою постером с Джексоном Ричардсоном, Кефрен выбрал Димитри Пайета, Фафан – Валери Бег [37], а вот Гилиан предпочел повесить афишу с рыбами лагуны, купленную в аквариуме Сен-Жиля. Шаг в воду, второй. Маска ему великовата. Ну и ничего страшного. Вокруг ступней уже вьются рыбешки-спинороги. Лагуна Эрмитажа – аквариум, в который можно нырять, хочешь с разбега, а хочешь солдатиком. Несколько долгих минут Силиан плывет неспешным брассом вслед за желтым светящимся плавником рыбы-хирурга, потом сворачивает к ветвям большого коралла, похожего на цветную капусту. Десятки крошечных синих рыбок-ангелов хотят защитить свой риф, но напасть не решаются – предпочитают спастись бегством. О поверхность лагуны разбиваются первые капли дождя. Опустив лицо в воду, раскинув руки и ноги на манер морской звезды, Силиан чувствует себя в сердце бездны, над самой глубокой океанской впадиной, где ему открывается тайная подводная жизнь… а ведь здесь нет и метра глубины. Если встать, будет едва по пояс. |