Книга Вурдалак, страница 62 – Сергей Пономаренко

– Хорошо, что я вас встретила, не придется передавать Олежику харчи и смену белья через санитаров. Они, канальи, требуют за это гривенник! Где я, вдова, возьму столько денег?

– Простите, госпожа Ташко, но я временно не работаю в психиатрическом отделении и не смогу выполнить вашу просьбу.

– Прошу вас, сударь, уважьте вдову! – взмолилась пожилая женщина.

– Я рад бы вам помочь, да не смогу – не пускают меня в психиатрическое отделение.

– Ну вот раз рады, то и окажите помощь!

– Ну не могу я, при всем моем желании!

– А коль желаете помочь, так и помогите! – настойчиво требовала женщина, пытаясь всучить Владимиру узел с вещами, слыша только то, что хотела слышать.

Владимир, поняв, что от нее не отвязаться, достал из кармана изрядно похудевший за это время бумажник. Монет не нашлось, и Владимир достал ассигнацию:

– Прошу принять от меня рубль в силу вашего бедственного положения и самой передать эти вещи через санитаров.

– Сударь, вы меня позорите! – Женщина напустила на себя оскорбленный вид. – Подаяния я не прошу!

– Великодушно простите, не хотел вас обидеть. – Владимир вознамерился вернуть рубль в бумажник, но женщина очень ловко выхватила ассигнацию и спрятала в складках одежды.

– Но помощь от чистого сердца принимаю! – сказала она и хищно усмехнулась.

– Именно помощь, не более того, – пробормотал Владимир, надеясь, что женщина уйдет и он снова может спокойно поразмышлять.

Однако вдова Ташко не спешила нести передачу сыну.

– Если бы вы знали, как я умаялась, идя сюда почитай через весь город. Извозчики, подлецы, требуют чуть ли не полтинник, где мне его взять? У вас дети есть?

– Нет, я не женат.

Владимир раздумывал: встать и уйти или дождаться, когда уйдет женщина? Скамейка в тени была очень удобная, да еще с нее хорошо были видны больничные корпуса.

Женщина начала монотонно рассказывать о своей жизни, о том, каким замечательным человеком был ее муж и каким неблагодарным оказался сын, для которого они так много сделали. Владимир уже хотел было встать и уйти, но вдруг слова женщины его заинтересовали.

– Прошу прощения, что вы только что сказали? – спросил он.

– Когда Олежик был подростком, у него по лицу пошли всякие прыщики, страшно было глядеть. Поили его пивными дрожжами, брали здесь же, на заводе, самые свежие, но они не помогали. И кто-то нам подсказал, что есть чудодейственное средство – свежая кровь! Повели мы Олежика на бойню, от первой кружки его там стошнило, сударь. Но затем он привык, ему понравилось. Прыщи с лица ушли и больше не возвращались.

– Как давно это было?

– Да уже более десятка лет прошло с тех пор. Олежик после вспоминал, что сам иногда тайком ходил на бойню. Кровь там телячья ничего не стоит, льется, как вода, уходит в землю. Хоть бы колбасу из нее делали, а то такое расточительство!.. Отдохнула я, пойду отнесу передачу Олежику. Спасибо вам, сударь, что оказали помощь бедной вдове!

Женщина поднялась и пошла в направлении психиатрического отделения. Владимир находился в оцепенении от услышанного. Безобидный, на первый взгляд, Ташко любит пить кровь, пусть даже животных! Владимир представил себе Ташко с громадной жестяной кружкой, полной густой темной крови. Ташко пил кровь маленькими глоточками, смакуя и довольно урча. Вот он оторвался от кружки, толстые губы стали алого цвета, с их краев стекают тонкие струйки крови. Владимира от этой картинки чуть ли не стошнило.

После разговора с вдовой Владимиру уже не думалось, так что он взял извозчика и отправился в библиотеку к Кате.

– Хорошо, что вы приехали! – воскликнула чем-то встревоженная Катя. – Полагаю, вы уже слышали, что произошло с доктором Фортунатовым?

– Вроде как вооруженный грабеж – ведь такое случается? – делано спокойным тоном, чтобы хоть немного успокоить девушку, произнес Владимир. – Я разговаривал с помощником следователя, тот считает это обычным разбойным нападением.

– Разве можно его назвать обычным, если в результате погиб человек?! Смерть человека – обычное дело?! Хотя в последнее время в нашем городе так оно и есть! Кругом смерть! И все из-за проклятого дневника!

– Вы слишком взволнованы. Господин Лифшиц, как и господин следователь, считают, что предыдущие убийства и убийство доктора Фортунатова никак не связаны. Наверное, у них есть для этого веские основания. Катя, я вас очень прошу, успокойтесь! Возьмите себя в руки!

– Я снова видела Феликса во сне.

– Это было всего лишь сновидение, и видели вы не Феликса, а его воображаемый образ.

– Он сказал, что скоро мы будем вместе!

– Ваша мама приехала?

– Приезжает завтра.

– Кошмары и всякая чертовщина вам снятся из-за того, что вы одна в доме.

– Феликс – это не чертовщина!

– Прошу простить меня. Вы можете кого-нибудь из подруг попросить ночевать у вас, пока не приедет ваша мама?

– У меня уже появилась компаньонка – в доме я не одна.

– И кто же это?

– Само небо послало ее, иначе как чудом это не назовешь!

– Вы можете подробнее рассказать об этом чуде?

– В тот день, когда мы с вами ходили в синематограф, вернувшись домой, я постелила себе и собиралась лечь спать, хотя понимала, что не засну. Было полнолуние. Огромная красноватая луна настойчиво заглядывала в окно, словно собиралась поделиться со мной тайной. И тут я услышала странные звуки, вначале подумала, что скулит щенок, затем поняла, что это кто-то горько плачет. Несмотря на позднее время, я вышла из дома и обнаружила плачущую молодую барышню. Невзирая на ее возражения, я отвела ее в дом и напоила чаем.

– Весьма опрометчиво ночью приводить в дом незнакомого человека, пусть и плачущую барышню, – осуждающе произнес Владимир.

– А как поступили бы вы? Оставили бы ее на улице?! – У Кати от возмущения заблестели глазки.

– Боюсь, что поступил бы точно так же, как и вы, – признался Владимир.

– Ее история трагическая. Отец, богатый сахарозаводчик, насильно выдал ее замуж за нелюбимого человека, и муж ужасно с ней обращался. Она встретила свою любовь и собиралась с ним сбежать от нелюбимого мужа, но тот каким-то образом об этом узнал. По его приказу ее похитили на черной карете…

– На черной карете? – переспросил Владимир.

– Держали под замком. Ей чудом удалось бежать, и она ночью оказалась в незнакомом месте, не зная, что ей делать. Представляете, насколько ужасно ее положение?! Опасаясь, что вот-вот снова покажется та жуткая карета и ее вернут в заточение, она расплакалась под окнами моего дома.

– Она сказала, как ее зовут? – нетерпеливо спросил Владимир.