Книга Вурдалак, страница 85 – Сергей Пономаренко

– Очень приятно находиться в компании с коллегой! – радостно воскликнул Бобров. – В какой области медицины вы специализируетесь?

– Хирург, работаю в городской больнице, – выдавил из себя Владимир.

– Какое совпадение – я тоже хирург! – Бобров вроде бы обрадовался, но смотрел на Владимира насмешливо. – Три совпадения: соотечественник, врач, да еще и хирург! За это надо обязательно выпить! Я угощаю! – Он обратился к Вере: – Вы позволите, мадам?

– Если вы не слишком переусердствуете с вином, у нас много планов на этот вечер.

Бобров повернулся к Владимиру:

– А вы, сударь, составите мне компанию?

У Владимира внутри все сжалось, и он едва не запаниковал – вспомнил, чем закончилось чаепитие в кабинете заведующего отделением. Через силу он произнес:

– С превеликим удовольствием!

Бобров крикнул официанту:

– Нам бутылочку бордо 1910 года, – и, глядя на Владимира, добавил: – Прекрасный был год для винограда.

«Специально упомянул тот год! Он все время меня провоцирует, и это неспроста, видимо, он что-то задумал. Мне надо сохранять спокойствие и не терять бдительность».

– Любопытная у вас фамилия, в ней есть что-то восточное, хотя у вас внешность славянина, – сказала Вера, по-прежнему не понимая, почему муж так странно себя ведет.

– Думаю, фамилия произошла от древнеарабского имени Ахмет, и мои далекие пращуры были той крови, какой во мне микроскопическое количество. «Ахмет» означает «самый знаменитый, достойный похвалы». В древности люди верили, что имя влияет на судьбу человека. К сожалению, я не знаю ни одного из своих предков, который оправдал бы эту фамилию, это касается и меня. – Он сокрушенно покачал головой, словно это его печалило.

Маленький Ваня, ухватившись за подол маминого платья, заныл:

– Ма! Хочу туда! – Малыш показал в сторону веселящих людей уличных клоунов.

– У вас прекрасный сын. Сколько ему лет? – поинтересовался Бобров.

– Два с половиной.

– О, и так хорошо уже разговаривает! Это достойно восхищения! – Бобров захлопал в ладоши.

Вера порозовела от удовольствия, а Владимир насторожился: «Что этот упырь задумал? Неужели подбирается к моему сыну?!»

Гарсон принес бутылку вина и, налив его в бокалы, удалился. Бобров поднял свой бокал, посмотрел сквозь него на солнце и снова поставил на стол.

– Ницца – любопытный город с очень славной историей. Здесь, как и в других древних городах, есть свои легенды. Одна из них – про местную жительницу, прачку Катрин Сегюран, которая действовала героически, когда горожане защищали город от пиратов, возглавляемых знаменитым Красной Бородой ^[45]. Вам ее еще не рассказывали?

– Было бы любопытно послушать, – произнесла Вера, пытаясь утихомирить малыша. – Так она помогла отстоять город?

– Убив взобравшегося на стену солдата валиком для стирки, она завладела знаменем, которое он держал, а затем, повернувшись, показала пиратам голый зад! – Бобров захохотал.

– Фу! – Вера сморщила носик.

– Прошу простить мне некоторую вольность, но так гласит легенда. – Бобров скосил глаза на Владимира, пытаясь определить, на сколько у того хватит выдержки.

Вдруг Ваня протянул ручку, схватил вазочку с мороженым и бросил ее на землю. Несколько капель растаявшего мороженого попали на платье Веры, и та стала торопливо вытирать их платочком.

– Ваня! Так поступать нельзя! – строго произнесла Вера, и малыш сразу стал хныкать.

Молодая женщина обняла сына, успокаивая его.

– Вера, ребенок засиделся, сходи с ним к клоунам, а мы пока выпьем вина.

– Хорошо, милый, как скажешь.

Вера, продолжая раздумывать над странным поведением мужа, взяла Ваню за ручку и направилась с ним к веселящейся толпе. Ее немного раздражал надоедливый новый знакомый.

– Удивлены, Владимир Иванович? – въедливо поинтересовался Бобров. – Я тоже – ожидал более «горячего» приема от вас. Или время все стерло, и вы больше на меня не в обиде?

– Прощения вам ни от меня, ни от других пострадавших от вас никогда не будет. Я не вызвал полицию только потому, что это бесполезно.

– Я и раньше считал вас человеком неглупым. – Бобров противно захихикал и поднял бокал: – Выпьем за встречу?

– Я поднимаю бокал без всякого удовольствия. – Владимир замер, настороженно глядя на Боброва. – Зная вашу ловкость рук и помня то роковое чаепитие, я все же не рискну пить вино.

– К сожалению, весь колдовской порошок достался полиции. – Бобров тяжело вздохнул и с ненавистью посмотрел на Владимира. – Благодаря вам!

– Вот за это стоит выпить, но, зная, как вы умеете блефовать, предосторожность не помешает. Вдруг вы приобрели какой-нибудь яд, чтобы навсегда со мной покончить? Давайте поменяемся бокалами!

– Как хотите. – Бобров протянул ему свой бокал, а Владимир пододвинул к нему свой.

– Как я понимаю, каждый из нас будет пить за свое, – сказал Бобров, и они, не чокаясь, выпили.

После второго бокала Бобров взорвался:

– Ненавижу вас! Если бы не вы, я был бы богат и знаменит, а не скрывался бы под чужим именем!

– Воспринимаю это как угрозу!

– Как хотите воспринимайте, но я вас уничтожу! Никуда вы не денетесь от меня! Но смерть ваша будет более медленной и страшной, чем тогда в гробу! Вы ощущали боль потери близкого человека? А если это будет ваша жена? Сын? Отец?

– Вы не посмеете! – Владимир едва сдерживался, а Бобров заливался сардоническим смехом, видя боль в его глазах.

– Еще как посмею! Моя фантазия безгранична. С этого момента вы будете постоянно думать обо мне и моей мести, но она вас настигнет в такой момент, когда вы меньше всего будете этого ждать, станет такой же неожиданностью, как сегодняшняя встреча!

Владимир побледнел, его душил гнев, и ему стоило больших усилий сдерживать себя.

Вернулась Вера с Ваней.

– Может, мы пройдемся? Тут так много интересного! – попросила она.

– Обязательно повеселитесь! А мне уже пора! – Бобров поднялся со стула. – Очень рад знакомству, и до новых встреч! – Он подозвал гарсона и рассчитался за вино.

А Владимир с Верой и Ваней смешались с веселящейся толпой. Спустя какое-то время послышались встревоженные крики. Вера испугалась и прижала к себе Ваню – она хорошо помнила террористические акты эсеров-бомбистов в Киеве, а вдруг и тут происходит что-то подобное? Она не владела французским языком так, как Владимир. А он стал пробиваться сквозь толпу к тому месту, откуда слышались крики.