Онлайн книга «Стивен Кинг идет в кино»
|
– Вики, ты хорошо себя чувствуешь? – Пока не очень. Но мне сразу же станет лучше, когда мы доберемся до грешной солнечной Калифорнии, за тысячу миль отсюда. И чтобы между нами и Небраской были Скалистые горы. Они проехали еще одну серию рекламных щитов. ВОЗЬМИТЕ… СИЕ… И… ЕШЬТЕ… СКАЗАЛ… ГОСПОДЬ. Берт сам не знал, почему эта фраза вызвала у него стойкую ассоциацию с кукурузой. Кажется, эти слова произносят священники, когда совершают таинство причастия. Но Берт не смог вспомнить точно – слишком давно не был в церкви. Впрочем, он бы не удивился, если бы ему сказали, что в здешних краях вместо облаток используют кукурузные хлебцы. Он хотел поделиться своими мыслями с Вики, но передумал. Они поднялись на вершину холма, откуда открывался вид на Гатлин – маленький городок в три квартала, похожий на декорацию из фильма о Великой депрессии. – Там наверняка есть констебль, – сказал Берт и вдруг удивился, почему при одном только взгляде на этот крошечный захолустный городишко, дремлющий под полуденным солнцем, его сердце сжалось от страха. Они проехали знак ограничения скорости. Не больше тридцати миль в час. Еще один знак, весь в струпьях ржавчины: ВЫ ВЪЕЗЖАЕТЕ В ГАТЛИН, ЛУЧШИЙ ГОРОДОК ВО ВСЕМ ШТАТЕ НЕБРАСКА – И НА ВСЕМ БЕЛОМ СВЕТЕ! НАСЕЛЕНИЕ 4531. Вдоль дороги росли пропыленные вязы, большинство – явно больные. Они проехали мимо склада пиломатериалов. Потом была автозаправка. Таблички с расценками и информацией вяло покачивались под горячим полуденным ветерком: ОБЫЧН.35,9, ОЧИЩ. 38,9. ВОДИТЕЛИ ГРУЗОВИКОВ! ДИЗЕЛЬНОЕ ТОПЛИВО – С ДРУГОЙ СТОРОНЫ. Миновав два перекрестка, улицу Вязов и Березовую, они подъехали к городской площади. Все жилые дома в городке были деревянными, с застекленными верандами. Строгие, функциональные постройки. Без украшений и архитектурных изысков. Заброшенные лужайки с пожелтевшей, пожухлой травой. На Кленовой улице им повстречалась дворняга – она медленно вышла прямо на середину улицы, пару секунд постояла, глядя в их сторону, а потом улеглась на проезжей части, положив морду на лапы. – Остановись, – сказала Вики, – прямо здесь остановись. Берт послушно подъехал к обочине. – Разворачивайся, и поедем назад. Отвезем тело в Гранд-Айленд. Это не так уж и далеко. В общем, поехали. – Вики, что случилось? – А то ты не знаешь! – В ее голосе явственно зазвучали визгливые нотки. – В этом городе никого нет. Кроме нас с тобой – ни единой живой души. Ты сам разве не чувствуешь? Да, он что-то такое почувствовал и до сих пор не избавился от этого ощущения. Но… – Это просто так кажется, – сказал Берт. – Тихое, провинциальное местечко. Делать особенно нечего, все сидят по домам. Или, может, они все на площади. На распродаже домашней выпечки или на розыгрыше лотереи. – Здесь никого нет, – проговорила она с нажимом, выделяя каждое слово. – Ты видел ту автозаправку? – Рядом со складом? Конечно, видел. И что? Берт отвечал машинально, думая о своем. В кроне ближайшего вяза стрекотали цикады. Пахло засохшими розами, кукурузой и, разумеется, удобрениями. В первый раз за все время их путешествия они с Вики свернули с автомагистрали – и вот приехали в этот маленький городок в штате Небраска, где Берт еще никогда не бывал (хотя несколько раз пролетал над ним на самолете). Действительно странное место. Что-то в нем не так. И в то же время это самый обыкновенный провинциальный городок. Если проехать чуть дальше, там наверняка будет аптека с питьевым фонтанчиком с содовой, и кинотеатр под названием «Киноклуб», и школа имени Джона Кеннеди. – Берт, там указаны цены. Тридцать пять девяносто – обычный бензин, тридцать восемь девяносто – очищенный. Когда ты в последний раз видел такие цены? – Ну, года четыре назад, – признался он. – Но, Вики… – Мы почти в центре, Берт, и не видели ни единой машины! Вообще ни одной! – До Гранд-Айленда – семьдесят миль. Если мы привезем тело туда, это будет выглядеть странно по меньшей мере. – Мне все равно, как это будет выглядеть! – Слушай, давай хотя бы доедем до здания здешней администрации и… – Нет! Ну все, началось. Вот вам вкратце ответ на вопрос, почему разваливается брак: «Нет. Ни за что. Никогда. Позеленею и сдохну, но добьюсь, чтобы все вышло по-моему». – Вики… – Уедем отсюда. Немедленно. Мне здесь не нравится, Берт. – Вики, послушай меня… – Разворачивайся, и поедем. – Вики, можешь ты пару минут помолчать и послушать? – Я помолчу и послушаю на обратном пути. Все, поехали. – У нас в багажнике мертвый ребенок! – заорал он ей в лицо и не без удовольствия отметил, как она вздрогнула и поникла. Он продолжил уже не так громко, но все-таки на повышенных тонах: – Ему перерезали горло, а потом вытолкнули на дорогу, где я его сбил. И теперь я собираюсь найти полицейский участок, или городскую управу, или что еще у них тут есть, я не знаю, и сообщить о случившемся. Если тебе так хочется вернуться на трассу, иди пешком. Я тебя подхвачу на обратном пути. Делай что хочешь. Только не говори мне, чтобы я развернулся и ехал семьдесят миль до Гранд-Айленда, как будто у нас в багажнике не мертвый ребенок, а куча мусора. Он был чьим-то сыном, и мать лишилась ребенка, и мы должны сообщить обо всем куда следует, пока убийца не ушел далеко и его можно поймать. – Ты скотина, – расплакалась Вики. – Как я живу с тобой, не понимаю! – Я тоже не понимаю. Давно не понимаю. Но это можно исправить, Вики. Он отъехал от тротуара. Дворняга, лежавшая на дороге, на миг подняла голову и вновь опустила ее на лапы. До площади оставалось проехать всего полквартала. На пересечении с улицей Радости Главная улица разделялась на две дорожки, огибавшие лужайку с маленьким сквером и летней эстрадой посередине. Собственно, это и была центральная площадь. На другом конце сквера, там, где Главная улица снова сливалась в одну дорогу, стояли два дома, более или менее похожие на административные здания. Берт разглядел надпись над входом в одно из них: ГАТЛИНСКАЯ ГОРОДСКАЯ УПРАВА. – Ну вот, – сказал он. Вики не сказала вообще ничего. Берт остановил машину примерно в центре площади. Перед входом в закусочную «Гриль-бар Татлин"». – Ты куда? – встревожилась Вики, когда Берт открыл дверцу. – Попробую выяснить, где все. Видишь, табличка в окне. «Открыто». – Но ты же не оставишь меня здесь одну. – Ну, так пойдем вместе. Кто тебе мешает? Вики открыла дверцу и выбралась из салона. Он увидел, какое бледное у нее лицо, и на мгновение ощутил к ней жалость. Безысходную жалость. |