Онлайн книга «Первая невеста чернокнижника»
— Какого демона происходит? — разнесся по дому возмущенный голос Эверта, словно говорившего в микрофон. Мельхом нарочно усиливал звук, давая понять, что прелюдия закончилось, а пресловутое потом наступило. На редкость быстро. Буквально немедленно, когда запретный плод я даже толком распробовать не успела, всего лишь разок лизнуть. — Что случилось? — цепляясь за плечи чернокнижника, прошептала я. — Хотел бы я знать… — нахмурился Макс и осторожно ссадил меня на пол. Паркет был холодный, и я на ощупь принялась искать ногой упавшие великоватые тапки. Неожиданно Мельхом содрогнулся от грохота, а следом понеслась отборная брань. Одевались мы куда как быстрее, чем раздевались. В рекордный срок выскочили из спальни и бросились в холл, где столкнулись с Эвертом и сонным помятым Хинчем, относительно твердо стоявшим на ногах. Вид у всех, даже у обычно причесанного и выглаженного прислужника, был одинаково всклокоченный. Правда, по разным причинам. Я поджала распухшие от яростных поцелуев губы и состроила вид, будто изучаю рисунки на настенной обивке. Красноречивое смущение подавить не выходило. Подозреваю, не только взрослые мужики, один из которых разменял вторую сотню лет, но и наивная девственница догадалась бы, что, оставшись наедине, мы с Максом не играли в «камень-ножницы-бумага». — Ты одержимый? — рявкнул недовольный чернокнижник, и Хинч выразительно кашлянул. Мол, попрошу не переходить на личности, господа черные маги. — Нет, но кто-то разгромил лабораторию, — замотал головой Олень и указал на кухонные двери: — Подчистую. — Разгромили лабораторию? В Мельхоме? — Если бы не знала, что Макс ничему не удивляется, решила бы, будто он по-настоящему изумлен. Неизвестный вандал разгромил лабораторию не подчистую, а в хлам. Комната была небольшая, но заставленная мебелью, а теперь еще и заваленная расколоченными мензурками, страницами из разодранных гримуаров и прочим мусором, при виде которого у Макса заходили желваки. Из крана самогонной установки, в смысле алхимической печи, на каменный пол капала зеленая жижа и с шипением прожигала в плитках дыру. В камине валялся перевернутый котелок, разлитое зелье затушило огонь. В помещении отвратительно пахло, а маленькое оконце под потолком, больше похожее на форточку, было закрыто. — Надо проверить посуду, — пробормотал Хинч и немедленно пошаркал ногами в сторону кухни. Недавно Мельхом вернул в кухню посудную горку, полную старинного звонкого фарфора, резной хрусталь и серебряные столовые приборы в узком выдвижном ящичке. Когда Хинч чистил потемневшие вилки, то испытывал такой эстетический экстаз, что посинел и чуть не рухнул в обморок. — Кто закрыл окно? — сморщился от зловония Макстен. Он щелкнула пальцами, и форточка отворилась. — Учитель, думаете, что белый псих прорвался через новую защиту и разгромил лабораторию? — с волнением в голосе спросил Эверт. — Нет. — Макс упер руки в бока и повернулся ко мне: — Алина, не хочешь объяснить? — Я ничего не громила, — немедленно открестилась я от причастности к вандализму, хотя прекрасно понимала, чьих рук, вернее, лап было дело. Похоже, Карлсон, вчера лишенный еды по недосмотру безмозглой хозяйки, забрался в замок, чтобы чем-нибудь поживиться, но форточка захлопнулась. Он остался внутри… В следующее мгновение нам под ноги бросилась неуловимая тень. — Вингрет! — испуганно выкрикнул Олень, когда демон проскочил у него между расставленными ногами и, истерично размахивая крыльями, пронесся в сторону холла. — Лови его, пока люстру не сбил! Я притворялась невидимкой и промолчала, что в холле висели ночники на стенах и ни одной люстры. Осталось пыхтеть и скакать за магами в надежде первой поймать неуловимую крылатую кошку и не дать варварам эти самые крылья пообломать. А еще, по возможности вместе с Карлсоном, куда-нибудь сбежать и отсидеться в темном уголочке, пока гнев хозяина замка не схлынет. Но не срослось. Только выбрались из подвала, как услышали вопль Хинча: — Поймал! Мы ринулись на кухню. Не знаю, кто кого поймал, но прислужник геройски держал магический посох с трепыхавшимся вингретом. Карлсон вонзился зубами в деревянное древко и завяз. Раззявить пасть шире — не выходило. Глядя на него, сразу вспоминались чудаки из Интернета, для чего-то совавшие в рот лампочки. Кот упирался лапами, пытаясь отгрызть от посоха кусок и спастись, бил крыльями, злобно размахивал хвостом. Я начала медленно отступать, чтобы спастись бегством, даже успела развернуться, как раздался приказ: — Стоять! Черт! Пришлось повернуться и изобразить улыбку невинной школьницы. Стоявшие полукругом мужчины смотрели мрачно и недобро, словно собирались отправить ведьму на инквизиторский костер. Неожиданно Карлсону удалось освободиться. Сломав клык, он шлепнулся на пол, подскочил, как на пружине, и по воздуху рванул в мою сторону. Оставалось беднягу поймать, по-матерински прижать к груди и позволить ткнуться носом под мышку. — Сверну шею, — тихо и как-то по-особенному страшно пригрозил Макс. — Не делайте больно кисе, демоны! — неприятным фальцетом выпалила я. — Тебе, — вкрадчивым голосом уточнил чернокнижник. — И мне тоже не делайте больно. — Хозяин… — с кровожадным видом, опираясь на посох, прислужник сделал маленький шаг в мою сторону. — Хинч, не смейте предлагать меня сожрать! Карлсон почти домашний. — Макс попытался открыть рот и высказать претензию, но я не дала: — И семьи у него нет! Не кот, а полтора килограмма отборного счастья! — Когда он расплодится — это будет смертельное проклятие, — убежденно заявил Эверт. — Карлсон — мальчик, — заспорила я. — Он не может расплодиться, это противоречит законам природы. Он даже с Дунечкой сжился и не пытается ее скушать. — Конечно, ты же его сытно кормишь, — справедливо упрекнул Макс, — но я тебя чисто по-человечески попросил не прикармливать вингретов. Ты ничего не соображаешь в живности магического мира, тем более междумирья! Да тут каждый паршивый кот — наполовину гадящий демон. — Карлсон такой хорошенький, — принялась я строить из себя дурочку, — шипастенький, клыкастенький, крылышки драконьи… — Он притащит самку и начнет метить углы, — принялся предсказывать Эверт. — Кастрируем! — немедленно предложила я. Пауза была достойна подмостков Большого театра. Глядя на вытянутые лица троих жителей, становилось ясно, что я не просто осквернила атмосферу Мельхома страшным словом, а умудрилась оскорбить всю его мужскую, а значит, большую часть. Даже Карлсон, почуяв нехорошее, напрягся в моих руках, а под шерстью проклюнулись острые шипы. — Почему вы на меня так смотрите, будто втроем хотите сожрать? — на всякий случай попятилась я. |