Онлайн книга «Первая невеста чернокнижника»
Скудно обставленная комната с дремавшим на подоконнике цветком Васенькой оказалась пуста. Тускло светилась магическая дверь. — Демон, будь другом, зажги огни, — попросила я. На стенах вспыхнула парочка светильников, развеявших и темноту, и мистический страх. Жаль, что Мельхом не умел приносить тапочки, но теперь у меня появился крылатый кот, вполне поддающийся дрессировке. На втором этаже что-то покатилось по полу. Стремглав вбежав по лихо закрученным ступенькам, я влетела в кабинет. Мартиша с ритуальным черепом в руках застыла возле стены, подняв голову к зажженному светильнику, будто разглядывала стеклянный плафон. — Мама Эверта, — позвала я. Она резко обернулась. Черные, невидящие глаза были широко раскрыты. Лицо побелело, черты заострились. Казалось, что женщина одержима демоном. — Проснись! — с перепуга вырвалось у меня. В ответ полетел ритуальный череп. Поймала только чудом, практически на краю лестницы, и тем же чудом не скатилась по крутым ступенькам. Можно было крикнуть что угодно, но я почему-то заорала: — Зачем ты обижаешь Егорку, страшная женщина? Даже оскорбление не пробудило лунатичку. Она вдруг схватила с полки первую попавшуюся бутылку и хлопнула о пол. По паркету потекла зеленоватая жижа, исходящая дымком. — Остановись, безумная! — нешуточно испугалась я, бросаясь на спасение чернокнижных богатств, но озверевшая тетка сильным замахом сбила с полки кучу мелочей, коробочек, баночек и флаконов. Волшебное хозяйство с грохотом посыпалось под ноги, разбивалось и катилось. — Прекрати! — Я подскочила к Мартише и залепила звонкую пощечину. Она дернулась и затихла. Руки упали. — Извините, — немедленно извинилась я, решив, что дамочка пришла в себя. — Вы просто не просыпались… Мгновением позже она пихнула меня с силой, присущей взрослому мужчине. Как щепка я отлетела на пару шагов и, выронив череп, с размаху кувыркнулась в битое стекло. Напоролась раскрытой ладонью, изрисованной чернокнижником, на осколок. Руку отчаянно защипало, даже слезы выступили на глаза. — Да что б тебе пусто стало, чокнутая! — прошипела я. Из глубокой раны торчала острая стекляшка, а на рубашку Макса щедро капала кровь. На внешней стороне кисти немедленно огненными линиями вспыхнула магическая печать. Взбесившаяся тетка нацелилась распотрошить ящик письменного стола и схватилась за ручку. Ударом магической волны ее отбросило в кресло, а на окне прочертилась кривая трещина. Мартиша затихла, уронила голову на грудь и внезапно всхрапнула, словно лежала в теплой мягкой кроватке. — Заснула! — не поверила я. — Какого демона вы делаете? — прогрохотал Макс. Видимо, как в прошлый раз в горах, он перенесся в кабинет по зову печати. Весьма удобная опция: личный чернокнижник-телохранитель! Активация, правда, спорная: собственной кровью или жадными руками белых магов, но результат выше всяких ожиданий — можно перетерпеть. Не находя сил подняться, я посмотрела на взбешенного мужчину и для чего-то улыбнулась: — Привет. — У тебя кровь. — Ага. Он пересек комнату. Под ногами хрустели стекла, громко треснула отломанная крышка шкатулки. Кажется, Макс не обратил внимания на то, сколько артефактов и ведьмовских штук было уничтожено взбесившейся гостьей. Впрочем, на саму дамочку, почивавшую в кресле, он тоже не смотрел. Присел рядом со мной, осторожно проверил порезанную ладонь. — Стекло застряло. — Вижу. Он разглядывал раненую руку, а я — его лицо, нахмуренное и серьезное. Брови сдвинуты, губы сжаты. Осторожно подул на порез, холодя кожу и неожиданно изгоняя боль. Вдруг осколок выскочил сам собой. — Мама Эверта — буйная лунатичка. Ее шарахнуло магическим разрядом. Странно, что волосы не встали дыбом, — пошутила я. — Ты считаешь, это смешно? — вкрадчиво уточнил он. — Нет. Я по-настоящему напугалась. Появления Эверта мы не заметили — увлекались игрой в гляделки. Возможно, он громыхал по лестнице, как дикое парнокопытное, но ни я, ни Макс не обращали внимания на посторонние шумы. Однако Олень умел быть очень громким… — Учитель! — воскликнул он, заставив нас неохотно отодвинуться и оглянуться. — Исчадие ада? Кабинет… Мама?! — Главное, не грохнись в обморок! — взвыла я, когда он схватился за сердце и начал закатывать глаза. * * * Утро стартовало с испуганного женского вопля, сотрясшего стены бывшего замка с нелепо прилепленной оранжереей. Мельхом услужливо ретранслировал визг в комнаты, перебудив абсолютно всех жителей. В том числе меня, мирно почивавшую в комнате хозяина демонического жилища… — Мельхом, — не открывая глаз, пробормотала я, — дружище, ты когда-нибудь дашь мне проснуться просто потому, что день хороший, утро долгое, а я отлично выспалась? — Нет, поверь моему опыту, — раздался ответ хрипловатым голосом Макса. Я подскочила на матрасе. Чернокнижник, только отчасти прикрытый простынкой, зарылся головой в подушку. Спрашивать, какого черта он забыл в комнате, было глупым. Понятно, что спал. Видимо, приполз, когда я впала в летаргию от усталости и плевать хотела, кого уложат рядом — крылатого кота, магический посох или нахального чернокнижника. Последний хотя бы не мяукал и не тыкался носом в лицо, требуя, чтобы покормили. — Я чувствую, как ты прожигаешь дыру у меня в спине, — пробормотал он. — Так и есть. Спина, к слову, была шикарная, широкая, с крепкими мышцами, покрытая рисунками. На лопатке темнел сложный оккультный знак, по линии позвоночника шла линия букв, видимо, выжгли какое-то заклятье. И шрамы. Макстен не соврал. Четыре заметных белых рубца, как будто его полосовали плетью. Хотелось дотронуться пальцем, провести по каждой выпуклой линии, чтобы изгнать фантомную боль, которая наверняка мучила его во сне. — Рука болит? — словно отвечая моим мыслям, вымолвил Макс. — Болит, — согласилась я, сжимая и разжимая кулак. На перевязочной ткани темнело засохшее бурое пятно. Рана побаливала, но больше не кровоточила. А Мельхом, не обращая внимания на маленькие неурядицы жителей, продолжал прямую трансляцию «с полей». Звуки гремящих ключей, скрипнувшей двери и шагов словно лились из огромных колонок радио, вмонтированных в потолок. К слову, о потолках. Может, гостья увидела отражение в огромном зеркале, испугалась и завопила, как одержимая банши, на которую походила ночью? — Матушка, вы в порядке? — прозвучал голос Оленя. — Эверт?! — в пронзительном сопрано госпожи Ройбаш слышалось изумление. — Где я? — Чего? — не понял он. Мы тоже не очень поняли. Макстен поднял взлохмаченную голову от подушки и прислушался. |