Книга Бывшая Ленина, страница 52 – Шамиль Идиатуллин

Тимофей удивился:

– Тебе, чтобы мусор в разные пакеты совать и во двор два экстра-бака поставить, указ Кремля нужен?

– Было бы нелишне. А то засрут все.

– Если захотят засрать, никакой Кремль не удержит.

– А если сами не начнем, никакой Кремль не поможет, – сказала Елена Игоревна. – Теория разбитого окна, слышали? Лечится только практикой застекленного окна.

– С другой стороны, – задумчиво сказала Полинка, – именно у нас и может сработать. Всем, наверное, надоело гнить и вонять.

Артем закивал.

– Инициатива снизу, дадад. Но может быть наказуемой.

– Демшиза моде офф, – попросил Тимофей. ^[15]

Артем улыбнулся ему и пафосно сообщил:

– Умные не надобны, надобны верные.

Тимофей сплюнул, почти по-настоящему, а Елена Игоревна досадливо сказала:

– Никакому Кремлю не надобны верные, умные, глупые, толстые и так далее. Кремлю, губернатору, воспитателю, маме с папой, кому угодно надо, чтобы было просто и тихо. Все накормлены и довольны, никто не плачет и не хулиганит, не подожжет квартиру и не затопит соседей. Просто когда все строем, следить легче, вот и все.

– А тех, кто строем, это… – начала Полинка, запнулась, но так и не обошлась без тавтологии: – …устраивает?

– Ну, пока дети – да.

– А мы дети? – уточнила Полинка.

Елена Игоревна улыбнулась.

– Дети, конечно, – сказал Миша, улыбаясь иначе. – В сказки верите если, в добрых воспитателей. Специально травят же, со всех сторон: свалка эта, нормы ПДК подняли, чтобы чрезвычайку не вводить, воду из-под крана пить опасно, кормят ядом: в каждой печеньке пальмовое масло, в курице антибиотиков больше, чем больной за неделю выпивает, я про ГМО уж не говорю, нигде в мире такого нет. Это вам нечаянно, да?

– Интересно, – сказала Елена Игоревна, показывая Артему что-то в телефоне. Тот поднял бровь, но кивнул и пошел к кофеварке. – И кто же, по-вашему, все это специально делает? ЦРУ, масоны?

– Смейтесь, ага, – сказал Миша, перестав улыбаться. – Как будто не понимаете, для чего парковки платные, дороги платные, кому надо, чтобы ОГЭ и ЕГЭ, чтобы человек вводился в рабочий оборот как можно раньше, чтобы вырос здоровый послушный идиот, который поработает тридцать лет там, где скажут, а потом быстренько сдохнет, чтобы ни пенсии ему не платить, ни на лечение не тратиться.

– Миш, ты специально?.. – возмущенно начала Машка.

Тимофей не выдержал:

– Слушай, ну хорош хрень нести, ты хочешь сказать, что это…

– Стоп, – неожиданно резко сказала Елена Игоревна. – Тимофей, больше ни слова. Маш, он специально. Он провокатор.

– Заш-шибись, – сказал Миша, снова заулыбавшись, и попытался встать, но сзади уже стоял Артем. Он придержал Мишу за плечи. Миша оглянулся и улыбнулся шире.

– Маш, ты его откуда взяла? – спросил Тимофей, вставая рядом с Артемом.

– Познакомились, в контакты постучался просто, нормально все… – пробормотала Машка, испуганно глядя то на Мишу, то на Артема и Тимофея. – Миш, ты правда провокатор?

Миша засмеялся, пристально разглядывая Елену Игоревну.

– Когда в контакты постучался-то? – спросил Тимофей.

– Ну вот, когда свалку закрыли, в тот же вечер.

– Ага, ты ж на машине подъезжала, по номеру и тебя, и телефон сразу пробили, – пояснил Тимофей.

– Миша, или как вас, вы полицейский или сотрудник правоохранительных органов? – четко спросила Елена Игоревна.

– Ребят, вы параноики, честное слово, – сообщил Миша, с удовольствием оглядывая обалдевших, возмущенных и испуганных выживателей.

– Прекрасно, – сказала Елена Игоревна, поднимая свой телефон. – На прямой вопрос под запись не подтвердил, что сотрудник. Значит, считаем, что обычный гад, пришел в чужой дом хаять родную страну. Так?

– Дурдо-ом, – протянул Миша и, кажется, прикусил язык, потому что Артем сдернул его со стула и за шиворот поволок к двери, как огромного, но нетяжелого плюшевого мишку.

– Маш, ты уж прости, – сказал Тимофей замершей Машке и метнулся ко входу придержать Артему дверь.

– Куртку его возьми! – крикнула вслед Елена Игоревна и вполголоса добавила: – Сейчас же съезжаем отсюда. С хозяином созвонитесь, что окончательно чаю – хана. Маш, Тимофея потом спроси, что с телефоном и аккаунтами делать. Ваню предупредить не забудьте.

– Вот, знакомьтесь: Матвей, Алекс, Ксюху ты знаешь, а это моя мама Елена Игоревна, – пробормотала Саша и отшагнула, чтобы исподлобья понаблюдать за церемонией знакомства.

Церемония оказалась гораздо короче, чем ожидала Саша, и не слишком мучительной. Мама, похоже, искренне обрадовалась и тому, что дочь нагрянула, и тому, что не одна, а с диковинным сопровождением и без внятного объяснения. Конечно, она еще по телефону попробовала в привычном режиме оперуполномоченного с тридцатилетним стажем расколоть ее на тему «Ты беременна, из универа гонят или вляпалась в криминал?», а сейчас, крепко обняв, отстранила Сашу, быстренько вытерла глаза и пару секунд, прочно удерживая дочь за плечи, чтобы не вздумала скрыться в неизвестном направлении, пристально разглядывала ее в поисках нежелательных изменений. Но ничего не нашла и в стадию знакомства с компанией скользнула, до упора выкрутив ручку обаяния и легкости нрава.

Мама, кстати, здорово изменилась – не то что даже в желательную, но в давно не чаемую сторону. Слово «расцвела» отстойное и, как правило, не подходит к живым людям вообще, и уж особенно к маме, – но сейчас Саша просто не могла найти термина годнее. Мама схуднула, подобралась и немножко поухаживала за собой. Простенькая с виду прическа смотрелась обалденно, седины не видно, брови ровные, кожа мягко-золотистого оттенка. И одета в давно забытый Сашей простой, но элегантный костюм с юбкой до колена, который делал маму похожей то ли на полицейскую либо банковскую начальницу из триллера, то ли на деловую мамашу мелкой татуированной шлюшки из порнофильма: Ксюха почти насильно показала Саше пару таких, маркированных специальным обозначением из нескольких заглавных букв, относившихся к строгим фигуристым теткам, которые застукивали чадо в самый разгар развратных действий и прогоняли дочкиного ухажера через страшные испытания, чтобы усвоил, гад, чем, как и почему мать родила.

Вспомнив момент из такого ролика, Саша прыснула от неловкости и нелепости предполагаемой постановки мамы в такой эпизод, вскинула глаза, чтобы убедиться, что никто ничего не заметил, – и вдруг обнаружила, что перед нею разворачивается стартовый эпизод именно что такого ролика: эффектная шатенка, сдержанно улыбаясь, пожимает руку невысокому рыжеватому парню, рядом подпирают стеночку рослый альфач и разбитная девица с богатым декольте, светящимся посреди семи одежек и вороха платков и шарфов, как прореха в другой мир, – а из-за двери выглядывает, терпеливо пережидая ритуальный момент, перец чуть постарше в типовом кэжуал, зато с роскошной бородой. Развитие эпизода представилось совершенно на автомате. Смешно, стыдно – и немножко жутко. Нельзя же исключить, что похожие картинки, пусть не такие четкие, были мотиваторами для Алекса с Матвеем. Иначе чего бы они зависли тут?