Онлайн книга «Призрачный омут»
– Мысли читаешь, – соглашаюсь я. Мэри негодующе стонет. – Я взяла с собой свечи и масло для усиления заклинания, – сообщает Сюзанна. Мы слезаем с кроватей и собираем все записи. – Хочу напомнить, – говорит Мэри, – что мы до сих пор не знаем, на чьей стороне Майра. Что, если она нападет на Сэм? Что мы сможем сделать? – Если она хочет мне навредить, то уже это делает. Призыв ничего не изменит, – замечаю я и открываю дверь. – Но есть же… – Мэри, клянусь, если папа Сэм услышит, как ты кричишь, и застукает нас, я придушу тебя подушкой, – шипит Элис. Мэри корчит рожу, но замолкает. Мы крадемся по темному коридору, я иду впереди, освещая путь фонариком, а Сюзанна с подсвечником в руке замыкает шествие. Отпираю дверь на чердак и поднимаюсь по ступеням, девочки шагают следом. Элайджа ждет нас у ящика с картинами, держа котелок. – Элайджа здесь, – говорю я. Он передает головной убор мне, и в моих руках он становится видимым. Мэри нервно вертит головой, оглядывая балки и торчащие гвозди. Элис опускается на колени, расставляя треугольником три черные свечи, а Сюзанна зажигает их. Мы с Мэри кладем на пол рядом с портретом платье, письмо, ошейник, шляпу и ключ. Я выключаю фонарик. – Начнем с рассказа о том, что знаем о Майре. Попытаемся настроиться на ее жизнь, на то, что было для нее важно. Возможно, портрета и этих вещей хватит для призыва, а может, и нет. Чем больше подробностей мы знаем о ней, тем вероятнее она нас услышит. По крайней мере, так было, когда я встретила Элайджу. – Понятно. Ну что, начали? – спрашивает Элис. – Давай, – отвечаю я. – Майра Хэкстон Харпер родилась в феврале 1863 года. В 1889 году она вышла замуж за Генри Слипера Харпера, и некоторое время они жили на Манхэттене вместе с ее овдовевшим отцом. – Двенадцать лет спустя они купили дом с видом на Грамерси-парк. Детей у них не было, так что пара увлеклась путешествиями, – продолжает Сюзанна. Элис кивает. – Майра и Генри поднялись на борт «Титаника» после тура по Европе и Азии. С ними в плавание отправились Хаммад, их слуга и переводчик из Каира, а также маленький пекинес. – Все они выжили, попав в третью спасательную шлюпку. Остаток жизни Майра прожила на Манхэттене, пока не умерла в 1923 году, – заканчивает Мэри. Элайджа меряет шагами чердак, сложив руки за спиной и мрачно сдвинув брови. Сюзанна с подсвечником склоняется над коробкой и всматривается в портрет. – Хм-м. Может, попробуем воссоздать ее характер, глядя на портрет. Мы все пристально смотрим на Майру. – Решительный взгляд, – предлагает Сюзанна. – Нежная улыбка, – кивает Элис. – Она кажется счастливой, – замечаю я. – Словно влюблена, – вздыхает Мэри. – Что логично, ведь на картине был изображен ее муж. – Что ж, попробуем, – говорит Сюзанна. Она берет за руки меня и Мэри, мы встаем вокруг свечей. Элис достает из кармана кофты маленький флакон и капает несколько капель содержимого – что бы это ни было – на каждую свечу. Насыщенный аромат заполняет всю комнату. – Что это? – спрашиваю я. – Масло чайного дерева и травы, – отвечает Мэри. – Помогает сфокусироваться и направить мысли. – Делаем глубокий вдох и закрываем глаза, – приказывает Сюзанна. Мы подчиняемся. – Представьте Майру, какой она изображена на портрете: гордую и сильную женщину, объехавшую весь мир. Я сосредотачиваюсь. – Держите этот образ в памяти, зовя ее по имени, – продолжает Сюзанна. – Майра Хэкстон Харпер. – Майра Хэкстон Харпер, – вместе повторяем мы. – Майра Хэкстон Харпер. – Голоса наши сливаются и становятся сильней, могущественней. – Майра… Хэкстон… Харпер. Я открываю глаза. Мэри нервно оглядывается, и я неосознанно следую ее примеру. – Видишь что-нибудь? – спрашивает Элис. – Нет, – отвечаю я. Ничего. Лишь нервно бродящий по чердаку Элайджа, осматривающийся вокруг еще подозрительнее, чем Мэри. – Давайте попробуем снова. Может, еще раз позовем ее по имени? Мы закрываем глаза. – Майра Хэкстон Харпер, Майра Хэкстон Харпер. Наши голоса сплетаются, вытекают друг из друга, и подобно песне мы повторяем ее имя вновь и вновь. Открываем глаза. – Никто не появился, – говорит Элайджа, и я передаю его слова девочкам. Элис разжимает руки, разрывая круг: – Может, она просто не хочет приходить? Или эти вещи на самом деле никогда ничего для нее не значили. Хотя это странно, ведь кто-то приложил столько усилий, чтобы подкинуть их нам. – Возможно, стоит поискать больше информации? Попытаться узнать больше о ее прошлом, чтобы установить с ней связь? – предлагает Мэри. Элайджа сцепляет руки за спиной: – Я искал. И если уж я не смог найти никаких документов, то их, скорее всего, вообще не существует. Передаю всем его слова. – Хорошо, расскажи еще раз, как ты в первый раз сумела призвать Элайджу. Все, что можешь вспомнить, – просит Сюзанна. Киваю. – Я нашла в тайной нише в шкафу стопку старых писем, принадлежавших его сестре, и села за туалетный столик читать их. Вскоре свет в комнате выключился. – Говорилось ли в письмах что-нибудь об Элайдже? Какие-нибудь детали? – спрашивает Мэри. – Вообще-то нет, в них даже имени его не упоминалось, – говорю я. – Я пришел, потому что был в курсе всего, что касалось Эбигейл, и писем в том числе, – замечает Элайджа. – После смерти сестры я много лет тосковал по ней. Если бы ты тогда назвала ее имя, оно для меня прозвучало бы громче, чем мое собственное. – Действительно, о’кей, – киваю я, обдумывая его слова. Элис подается ко мне, будто, встав достаточно близко, сумеет слышать Элайджу. – У него есть идея? – Элайджа рассказал, что пришел, так как знал обо всем, что касалось его сестры. Если Майра не откликается на свое имя, может, она услышит имя важного ей человека? – Например, мужа? – предлагает Сюзанна. – Возможно, – соглашаюсь я. – Давайте попробуем. Мы снова соединяем руки и глубоко вдыхаем ароматы трав и масла чайного дерева. – Генри Слипер Харпер, Генри Слипер… – Генри? Красиво одетая женщина в возрасте появляется в дальнем конце чердака. Майра! Даже издалека она выглядит измученной и нервной, как человек, который не спал много дней. – Генри? |