Онлайн книга «Призрачный омут»
Его улыбка полна лукавства. – Что? – смеюсь я. Александр подходит к граммофону и вручает мне серебряную бальную книжку с кружевным узором и изображением корабля на обложке. Мы говорили о бальной книжке, да? Я перевожу взгляд с граммофона на бальную книжку. Все кажется таким знакомым. Неприятно знакомым. Александр хмурится. – Вам не нравится? Прошу прощения. Я просто подумал, что это будет романтично. Какая глупость. – Он пытается забрать бальную книжку. – Постойте, – останавливаю его руку. – Это действительно романтично, – улыбаюсь в ответ на его неуверенный взгляд. – Я хочу взять эту бальную книжку и не верну ее вам ни при каких условиях. – Я делаю паузу. – Даже наоборот, если вы не впишите в нее свое имя, я ужасно расстроюсь. Сияя улыбкой, Александр берет серебряную перьевую ручку. Я открываю бальную книжку на первой, чистой странице. Он хватает со стола маленький карманный ножик, раскрывает его и прокалывает подушечку пальца. На коже выступает алая капля. Он обмакивает в нее ручку и размашисто вписывает свое имя в графе «Встречи». – Александр! Кровью? Вы серьезно? Я во все глаза смотрю на него. Кровь? Нож, бальная книжка, граммофон, ручка. – Я хочу быть с вами вечно, – хмурится он. – Разве вы не желаете того же? Прижимаю ладонь ко лбу. – Просто… что-то крутится на самом краю сознания, но я не могу вспомнить. С вами бывало такое? Александр делает шаг ближе и проводит ладонью по моей шее, а после целует кожу там, где только что были его пальцы, и спрашивает взволнованным шепотом: – Ты хочешь быть со мной? – Да. Он спускает рукав с моего плеча и целует обнаженную кожу. – Ты любишь меня? – Да. Следующий поцелуй касается открытой шеи под самым подбородком. – Тогда впиши свое имя, – шепчет он мне на ухо. Ключицы что-то щекочет, и я автоматически тру кожу рукой. Пальцы нащупывают нечто маленькое и металлическое. Я опускаю взгляд. Кулон в форме метлы? Александр крепко удерживает мою ладонь и прокалывает ножом подушечку пальца. – Может, я просто запишу имя чернилами? – спрашиваю я. – Кровь значит гораздо больше. – Он кладет нож на стол. – То, что скреплено кровью, никому не разрушить. Я опускаю взгляд к выступившей на пальце капельке крови, Александр протягивает ручку. Воспоминание моих запятнанных кровью рук вспыхивает перед глазами. Музыка. Граммофон. Танцевальная книжка. Кулон-метла. Ручка. Кровь. Нож. Вред. Бред… – Редд, – восклицаю я. Стоит имени сорваться с губ, и я чувствую себя иначе. Ощущение, словно сознание мое – затянутое тучами небо, которое начинает проясняться. Непонятная эмоция мелькает на лице Александра, он упорно предлагает мне ручку. – Имя, Саманта. Очередная туча исчезает с небосклона. – Элис, – бормочу я. – Кто? – Элис. Она подарила мне этот кулон. Я смотрю на него, на идеально уложенные волосы и гипнотически сияющие глаза. Надеюсь, Александр сможет объяснить, о чем я говорю. Потому что я в данный момент сама себя не понимаю. На долю секунды он выглядит взволнованным: – Боюсь, мы с ней не знакомы. Опускаю взгляд на кулон. – Элис – близкий для меня человек. Подруга из Нью-Йорка? – Я кручу кулон в пальцах. – Нет, не из Нью-Йорка. Не так. Мы познакомились в другом месте. – Саманта, прошу, эта ночь – только наша, зачем вспоминать прошлое и старых друзей? – настаивает Александр. В его голосе я слышу тревогу и уже почти готова согласиться, но не могу выкинуть из головы мысли о кулоне. Что-то в нем будоражит меня. – Салем? В мгновение, когда это слово срывается с моих губ, затянутое тучами сознание разрезает молния. – Салем, – уверенней повторяю я. – Я живу в Салеме. – Ваша семья из Нью-Йорка, – говорит Александр, подступая ко мне еще на шаг. Взгляд его серьезен и настойчив. Я порчу восхитительный, романтичный момент, да? – Да, – соглашаюсь я. – Конечно. – Делаю паузу и спрашиваю: – Что со мной не так, Александр? Мое сознание словно разломано на две половины. Одна часть здесь, с тобой, а другая – где-то далеко. Он берет меня за руку. – Разница между волнением и страхом чрезвычайно мала. Просто сосредоточься на счастливых моментах. Здесь, со мной, ты ведь счастлива? – Счастлива. Очень счастлива. Он нежно берет мою ладонь и обмакивает перо ручки в выступившую на пальце кровь. Кладу бальную книжку на край граммофона. Александр нависает надо мной. Песня затихает, и пластинка медленно перестает кружиться. Мгновение я смотрю на нее. – Ближе к Тебе, Господь, – читаю вслух. Александр подносит мою руку к бумаге. – Песня, которая играла, когда «Титаник» затонул? – удивляюсь я. Внезапно перед глазами вспыхивает картина: бальный зал и стоящий на комоде граммофон. Танцующая пара. Записка. – Что ты выдумываешь, Саманта? – во взгляде Александра читается недоумение. – Мы сейчас на «Титанике». Не говори такого. Отдельные куски воспоминаний, словно кадры, проносятся в памяти: стопка карточек со словами «Тело не найдено», милая девочка с косичками, тетин портрет, бархатная коробочка с кулоном. Объятия папы. Папа! Я пячусь от Александра. – Мое имя Саманта Мэзер, – выдыхаю я. – И я живу в Салеме. В голове проясняется, и я вижу перед собой сцену, как мы с девочками кругом расположились на полу гостевой комнаты и читали заклинание памяти. «В наших глазах, на наших устах – памяти семя не рассыплется в прах». И стоит только вспомнить эти строки, как на меня волной обрушивается остаток воспоминаний. – Да, Элис – моя подруга. И «Титаник» действительно затонул. Александр скрипит зубами. – Я же просил, прекрати так говорить. Я смотрю на Александра. Его некогда сияющие глаза теперь кажутся просто голубыми. Он смотрит в упор, между нами словно летают молнии. Моргаю. Меня точно не подводит зрение? Как такое может быть? – Мэтт? Он еле заметно морщится. – Александр. Здесь я Александр. – Твой акцент… его нет, ты… не англичанин? Он ухмыляется. – Ты не представляешь, как тяжело постоянно помнить об этом и говорить «по-британски». Прими это за комплимент, Сэм, ради тебя я разыгрывал свое лучшее шоу. В замешательстве открываю рот. – Но… я тебя не узнала. Мы так часто виделись и… |