Книга Напряжение на высоте, страница 68 – Владимир Ильин

— Успокойтесь, князь. — Все же на всякий случай отшагнул от него дядя императора. — Я, право, не знаю, что с вами стряслось, но…

— Будьте любезны, сопроводите меня к императору, — сжал Черниговский губы до двух белых тонких полос.

И две пары ботинок зашагали к внутренним покоям дворца — одна ступая раздосадовано, делая короткие остановки в попытках разговорить собеседника. А вторая — вышагивая нетерпеливо и раздраженно, легко опережая замешкавшегося сопровождающего и не желая замедляться ни на секунду. Именно таким темпом они подошли к неприметным ставням кельи в восточном крыле дворца.

Не размениваясь на стук, Черниговский вошел в просторный кабинет, утопающий в полумраке из-за плотно задернутых штор, с одиноким писчим столом под хрустальной люстрой, и закрыл дверь до того момента, как Роман Глебович попытался в нее просочиться. Ему не нужен был свидетель — потому что душа его желала требовать громко, шумно и вовсе не так, как подобает верному слуге государства. Но вполне достойно того, кто пошел навстречу, выплатил огромные деньги за чужой просчет и был беззастенчиво брошен на растерзание озлобленной своре.

— Кажется, я выполнил свою часть сделки! — Загремел голос Черниговского под высоким потолком. — В полной мере! И сделал это в срок! Отчего я заслужил твою немилость на этот раз?!

Император покосился на шумного гостя и отложил в сторону бумагу, которую до того изучал.

— Какая радость, что ты нашел время и зашел ко мне. — Спокойным тоном ответили ему.

— Там, там! — Ткнул пальцем в сторону двери Черниговский. — Три десятка князей, желающих моей смерти! Потому что ты бросил меня! Чему же ты рад, твое величество?! Безумию неведомо что выдумавших князей?!

— Ты же понимаешь, что все можно исправить? — Хмыкнул великий князь. — Поэтому ты здесь. А еще ты тут, потому что у меня есть претензии к качеству денег, которыми ты уплатил свой долг.

— Чем тебе не нравятся мои деньги?! Чем мое золото хуже, чем у остальных?! — Ярился Черниговский.

— Его источник тебе знаком? — Жестко произнес император. — Он мне не нравится.

— Ах, ты про это! — Осенило князя, переполненного злобой за собственное унижение. — В тебе проснулось чистоплюйство, я смотрю? Деньги от наркотиков тебе не нравятся? Нос воротишь, ты, у которого казна на десять процентов собирается с водки и табака?! Мои деньги тебе казну пачкают?! Или в тебе жалость к людям проснулась, которые сдохнут без потомства? А сколько уродов от твоей спиртяги будет, ты не считаешь по роддомам? Сколько от рака загнутся, твоему величеству интересно?! Вот и мне — плевать! Люди хотят силу, они ее купят — и счастье, что у меня, а не у иностранного посла, который их вербанет на раз-два!! Ты же знал, за что я тебе плачу! Я уважаю твое право на долю — так забирай!! А раз забрал, то будь так милостив, вернись со мной в зал и поставь этих бешеных псов на место!!

Черниговский тяжело дышал в тишине, пытаясь отдышаться от запальчивой речи. Даже с клубами пара дышал — прохладно тут, оказывается, а он не заметил сразу…

— Я хотел сказать, — задумчиво произнес император, поднимаясь из-за стола. — Что золото, которым ты заплатил, фальшивое.

Черниговский недоуменно смотрел на его величество, не совсем осознавая его слова. А потом и вовсе как-то отстранённо удивился, когда в полумраке комнаты начали проглядывать человеческие силуэты — будто засвеченные фотографии людей, проявляющиеся в полный рост. Первый, второй… Десяток… В мундирах и тяжелых шубах, при орденах и с портупеей через пустую гимнастерку…

— Что? — Запнулся Черниговский. — Как — фальшивое?

— Но то, что ты мне чистосердечно рассказал, гораздо интереснее. — Повеяло от императора загробным ужасом и ненавистью.

Как и от двух десятков теней прежних императоров, окруживших князя Черниговского.

Князь взвизгнул не своим голосом, подал Силу в перстень на пальце и буквально впрыгнул в ближайшую тень, на мгновение опередив движение призрачных рук, желавших вцепиться ему в горло.

Вывалился он в полумрак гостиничного номера — в собственной комнате, тщательно зашторенной и затененной.

— Князь? — Взволнованно окликнул его порученец, отходя от окна. — Что с вами, князь?! — Кинулся он помогать.

— Отстань, — оттолкнул Черниговский его, поднимаясь самостоятельно и одуревше потряхивая головой.

Руку тронуло холодком — то перстень, отработав свое, распался в пыль.

— В гостинице все спокойно? — Не удержавшись на давших слабину ногах, привалился Черниговский к стене, ощущая пустоту в голове и ощущение бездны вместо живота.

— Внутри да. Находимся на усиленном режиме. — Бодро рапортовали ему. — На улице какое-то шевеление, но Игнат Валентинович сказал, что защиту держит.

Гарантии одного из клановых «виртуозов» успокаивали… Могли бы успокоить… Да, могли бы, например вчера…

— Что? Что на улице? — Глухо произнес князь.

— Там эти восточные люди, в белом и золотом. Смотрят, не атакуют. Да и вокруг Москва, — пожал порученец плечами.

Князь закрыл глаза, пытаясь подавить возникший по всему телу тремор.

— Тебе кольцо выдали? На случай неприятностей? — Сглотнув, произнес князь.

— Да, господин! Неотлучно с собой ношу. Инструктаж прошел.

— Дай его сюда. Проверю заряд. — Закрыл глаза князь и вытянул руку.

— Спасибо, господин! — Замешкавшись на секунду, с огромным почтением вручили ему в ладонь перстень.

Черниговский быстро надел его на палец и подал Силу. Чтобы через мгновение вывалиться на мраморные плиты родового дворца в Чернигове.

Родной дом встречал его теплом и не торопился встречать осень. Слышался звук близкого фонтана. Где-то рядом звонко звенел детский смех.

Закрыв голову руками, Черниговский дико и по звериному взвыл.

Общеизвестно, что самые дурнопахнущие вещи происходят в тени грандиозных событий, к которым приковано все внимание. Вот и сейчас князь Давыдов тайком надевал сапоги на портянки недельной давности за спинами напрягшихся владетелей, готовых к кровавой свалке.

— Хоть эти не ушли от меня на чужих ногах, — буркнул гусар, заправляя штаны в сапоги.

Князья все еще возвышались над столом — почти три десятка обозленных супротив шести. Шестеро, мягко говоря, были тому совершенно не рады, однако продолжали стоять — потому как оставался шанс, что князь Черниговский вернется с императором об руку и рассадит всех по местам. Но вместо того, у стены за спиной легонько хлопнул потревоженный воздух, замещая объем пространства внезапно исчезнувшей свиты Черниговских. И вот тогда настало время для неловких улыбок, отведенных в сторону взглядов и попытки шестерых рассесться обратно.

— Стоять! — Гаркнул Мстиславский.

— Ну что же вы, князь. — Примирительно вставил слово князь Долгорукий, тоже стоявший на ногах. — Вина этих господ неочевидна и не доказана.