Книга Последняя ставка, страница 145 – Тим Пауэрс

«Будь истинным другом моей дочери, Бернардетт Дин».

– Да, – прошептала Нарди. – Буду.

А потом сформировалась идея – нечто вроде омовения, очищения или крещения, – и в сознании Дианы появилась четкая картина огромного озера за грандиозной искусственной плотиной.

Лик придвинулся ближе и подул на них, и теплый ветер этого дуновения сорвал их с места. Темный остров исчез, и их пронесло, вращая, через просторные золотые залы, колонны которых отзывались в тон триумфальному хору глубоких сверхчеловеческих аккордов, как будто море и все горы мира обрели голоса, чтобы пропеть песню, которая старше самого человечества.

И их двоих заметили издали и приветствовали.

А потом они восходили сквозь тьму, и единственным якорем для Дианы была ладонь Нарди, которую она крепко сжимала в своей руке. Где-то в непонятном отдалении начали подмигивать лампы, и все громче становился нечленораздельный шум.

Ноздри Дианы защекотал сигаретный дымок – и через мгновение ей по ушам ударил многоголосый рокот человеческих голосов и щелканье фишек, и она снова смогла видеть, что происходит вокруг.

Они с Нарди сидели на табуретах в одном из полутемных баров «Сизарс пэлас»; разъединив сцепленные руки, они растерянно уставились друг на дружку.

– Как вы себя чувствуете, девочки? – спросил бармен.

Диана подняла стакан, стоявший перед нею, понюхала прозрачную жидкость, которой там еще оставалось на палец, и не уловила вовсе никакого запаха. Тогда она кашлянула, прочищая горло, и осведомилась:

– Э-э… что мы пьем?

Бармен даже не стал выказывать удивления.

– Хинную воду.

– Отлично, дайте нам еще по одной.

Сердце Дианы все еще колотилось, и она как будто лишилась периферического зрения; чтобы вновь встретиться взглядом с Нарди, ей пришлось смотреть прямо на нее. Пепел в ближайшей пепельнице вовсе не шевелился, но Диане казалось, будто она до сих пор чувствует в своих волосах горячий ветер материнского дыхания.

Нарди стиснула пальцами край стойки.

– И, как ты думаешь, – прошептала она, – мы должны остаться здесь?

– Да, – ответила Диана, – мне кажется, мы здесь встроены в схему.

Как ни удивительно, по стойке в их сторону шествовала живая черепаха величиной с обеденную тарелку, расталкивая короткими кожистыми лапами стоявшие на ее пути стаканы.

Во рту, похожем на клюв, она держала покерную фишку. Панцирь и кожа черепахи отливали золотом, возможно, из-за искусственного света. И, похоже, никто, кроме них, ее не видел.

Диана заставила себя не закрывать глаза.

– М-м-м… черепаха, – сказала она ровным голосом. – Подходит к тебе с той стороны.

Нарди поджала губы и кивнула, вздохнула и лишь потом повернулась посмотреть.

Черепаха уже поравнялась с ее стаканом. Тут она опустила голову и разжала челюсти, и фишка со щелчком упала на полированную поверхность стойки. Нарди медленно протянула руку и взяла фишку, а черепаха снова кивнула – и исчезла.

Обе женщины вскочили, пораженные этим внезапным беззвучным исчезновением, и бармен, как раз подходивший с их заказом, разлил немного хинной воды из одного из стаканов.

– Что случилось? – раздраженно спросил он, оглядываясь по сторонам.

– Ничего-ничего, – заверила его Нарди. – Извините.

Когда он отвернулся, недовольно покачивая головой, она показала фишку Диане на раскрытой ладони.

В середине диска из обожженной глины помещалось улыбающееся лицо арлекина, похожего на джокера из колоды карт. А вокруг, по кромке, были оттиснуты слова: «МУЛЕН РУЖ, ЛАС-ВЕГАС».

– Я думала, что это в Париже, – сказала Нарди.

– Здесь тоже было такое заведение, – ответила Диана и взяла свой стакан. – Вроде бы оно сгорело в 60-х. Это было первое казино, куда пускали чернокожих. Видишь, арлекин изображен черными и белыми ромбиками?

– «Черное дерево и слоновая кость», – тонким голоском пропела Нарди. – Понятно… – Ее зубы постукивали по краю стакана. – И вроде как догадываюсь, кто был черепахой.

– Знаю только черепаху-фехтовальщика из мультфильма… Сдаюсь. Кто же это был?

– Если честно, то не знаю. Но я ведь выросла в Ханое. И там есть озеро, рядом с почтамтом, которое называется озером Возвращенного меча. В пятнадцатом веке жил один парень, его звали Ле Лой. Он выплыл в это озеро на лодке, и к нему подплыла золотая черепаха и взяла у него меч, который был ему дарован, чтобы изгнать китайских захватчиков. Эй, извините, можно вас?! – повысила она голос.

Бармен снова подошел к ним.

– Чем могу, мисс?

– Можно у вас заказать гамбургер, зажаренный с кровью?

– Конечно, если вам угодно. И все?

– Да, что там… И… и «будвайзер», пожалуйста. – Она снова повернулась к Диане. – Я снова чувствую ветерок от кондиционеров и вижу то, что находится по сторонам от меня.

Диана стрельнула глазами вокруг и поежилась.

– Я тоже. Полагаю, мы возвращаемся. – Она уже чувствовала запах хины в своем стакане.

– Но пока мы еще были в пути, черепаха дала мне вот это. – Нарди так и этак покрутила фишку в пальцах, а потом сунула ее в кармашек рубашки. – Судя по всему, ее стоит сохранить.

– Тебе может потребоваться поддержать ставку, – согласилась Диана.

Через минуту-другую Диане стало вполне уютно в прохладном пропахшем джином помещении, но Нарди все еще дрожала. Диана спрашивала ее, что не так, и не хочет ли она уйти, но каждый раз Нарди просто качала головой.

В конце концов бармен поставил перед Нарди тарелку с исходившим паром гамбургером и запотевший стакан с пивом, и она взяла гамбургер и откусила от него. Диана отвела взгляд от красной каемки вокруг сочившейся кровью котлеты.

– Ну, вот, – сказала Дин через полминуты, сделав большой глоток пива и звонко поставив стакан обратно на стойку. Она улыбалась, но в ее глазах блестели слезы.

Диана уставилась на нее.

– Что – вот? – растерянно спросила она.

– Ты… вознесла меня ввысь, к своей матери, богине. Ты попросила ее благословить и меня, вместе с собой, и она велела нам обеим очиститься в озере. Ты не первый человек на свете, который сделал меня больше, чем я была, что да, то да. Но ты первая из всех сделала это, ничего не выгадывая для себя – больше того, ты рискуешь собой. Я думаю, после этого благословения я могла бы заменить тебя.

– Допустим, – осторожно сказала Диана.

– Но… проклятье, неужели ты не понимаешь? – Слезы переполнили глаза Нарди и покатились по щекам. – Я сижу и ем красное мясо, по всей вероятности, приготовленное на железном гриле, и пью алкоголь! Я больше непригодна для королевского титула! Я присягаю тебе в полной верности; сводному брату больше не может быть никакого толку от меня.