Онлайн книга «Перышко из крыла ангела»
|
– Я же сказал: подожди. Терпение, и только терпение, как говорил великий Карлсон. Следуй за мной, – и Миша, взяв Таню за руку, повел ее к высокому глухому забору. Оказывается, приятно идти вот так, за ручку, как маленькие. И вправду, так ли важно, куда ты идешь?! Меж тем Миша подвел Таню к довольно узкой щели на стыке двух бетонных блоков забора. – Прошу, – сделал он рукой пригласительный жест. Таня немного сомневалась, протиснется ли она в щель, однако ей удалось это без труда. Миша последовал за ней. И они оказались… на строительной площадке. Прямо перед ними возвышался серый каркас высотного дома-башни. Собственно, построены были только боковые стены и этажные перекрытия с лестницами. Дом казался условной моделью, сложенной из простеньких деталек детского конструктора. Вокруг, на площадке, валялся всякий строительный мусор и большие куски бетонных плит. – Ух ты! Что это? – изумилась Таня. – Это и есть секретное место, – улыбнулся Михаил. – Пойдем! Он снова взял ее за руку и повел к дому. – Погоди, тут я подсажу тебя, а дальше поднимемся по лестнице. – Он легко обхватил Таню, приподнял ее, и девочка вступила в строящийся дом. – А строители сюда не придут? – спросила она, когда они уже поднимались по лестнице. – Нет, стройка уже полгода как заморожена. Я сюда с зимы езжу. А еще здесь ребята иногда в пейнтбол играют. Посмотри, вон стены краской испачканы. – Здорово! Они поднимались все выше и выше, этаж за этажом, и наконец вышли на верхнюю площадку, под самой крышей. Таня подошла к краю, присела на корточки и посмотрела вниз: – Высоко-о! – Семнадцатый этаж. Почти что крыша мира, – сказал Миша довольно. Он встал рядом с ней, глядя куда-то вниз. – Посмотри, словно весь мир у наших ног. Видишь, машины какие махонькие, а люди вообще как муравьи. Таню очень волновала высота. В детстве она боялась высоты, но папа как-то сказал, что боятся только трусы, и за это их никто не уважает и все смеются над ними. Сам папа, как Таня знала точно, трусом не был. Он был журналистом – а это и вправду опасная профессия. Вот он не боялся говорить о всяких там звездах прямо и правдиво. И маленькая Таня как-то поклялась себе, что тоже никогда не будет ничего бояться и вырастет такой же, как отец, и все станут ее уважать. С тех пор умение скрывать свои слабости и страхи она считала, пожалуй, самой главной человеческой добродетелью. Сейчас вокруг них не было привычных стен, и сердце невольно обдало холодком, и тут же будто расплавленный металл растекся по ее венам. Ветер трепал ее волосы, набрасывая их на лицо, словно шелковую сеть, холодил затылок и нежно шептал что-то в ухо. Люди, здания, деревья – все и вправду казалось маленьким, словно игрушечным, кукольным. Это было действительно здорово! Как хорошо, что Миша привел ее в такое замечательное место! Тане вдруг стало совершенно ясно, что он – действительно особенный. Она посмотрела на него – снизу вверх – и улыбнулась. Странно, при таком ракурсе лицо его вдруг показалось ей надменным и даже не таким красивым, как обычно. Таня встала, и наваждение исчезло. Миша сделался таким же, как всегда. – Спасибо, – сказала она. – Место действительно удивительное. Я тоже буду приходить сюда, можно? – Конечно, – Миша покровительственно приобнял ее за плечи. Так они еще долго стояли – на самой крыше мира. Солнце садилось, окрашивая небо на горизонте закатным заревом. Ярко-голубой, розовый, багровый – все это смешалось, словно на палитре сумасшедшего художника. Впрочем, увидь это Таня на картине, она решила бы, что художник переборщил с красками: таких ярких цветов и смелых сочетаний в природе просто не бывает. Стало холодно, и девочка зябко поежилась. – Пойдем, – тихо сказал ей Миша, – пальцы у тебя совсем окоченели. Дай согрею. – Он осторожно взял ее руки в свои ладони, поднес к лицу и стал согревать дыханием. – Ну что, отогрелась немного? Тогда и вправду пойдем. Таня бросила последний взгляд на медленно заворачивающийся в пелену вечера город, и они стали спускаться по лестнице. А потом, оказавшись дома, она просто сидела в углу дивана, прижимая к груди маленькую диванную подушечку, слушала музыку и не думала ни о чем. Счастье казалось ей доверху наполненной чашей, которую ни в коем случае нельзя расплескать случайным неосторожным движением. * * * Шли дни. Отшумели уже вишневые ливни, тысячью лепестков опустившись на истосковавшуюся по летнему теплу землю. Зазеленели деревья, казалось, напрочь позабыв о суровой зиме. Подходил к концу май. Школьная жизнь шла своим чередом. Но однажды, перед уроком английского, Таня заметила, что класс по-особенному взволнован. – Что случилось? – спросила она у Ленки. – Ну, ты, Теплова, даешь! – изумилась та. – Сразу видно: по уши влюбилась! Ничего не замечаешь! – Ну, заметила уже. Давай, что там, без лирических отступлений, – Таня недовольно поморщилась. – А вот что. Препод, Алевтина Ивановна, – соседка нашего Борьки Шумова, а у Борьки отец – алконавт. Шумов это долго ото всех скрывал, а она, прикинь, проболталась классной: «Мол, будьте внимательны к мальчику – у него семейные проблемы». – Не знала, что у Борьки отец пьет. – Таня достала тетрадку, отыскивая нужный материал. – Вот-вот. Я тоже не знала! – И что теперь? – Да не ройся в тетради! Сегодня никто ничего не готовил. Все равно весь класс решил бойкот Алевтине устроить. – Правда? И за что? – Таня внимательно взглянула на подругу. – Как за что, – удивилась Ленка, – за болтливость, конечно! – А ты вот мне тоже про Борькиного отца рассказала. Теперь и тебе бойкот объявить нужно? – Таня наконец нашла нужную страницу и углубилась в чтение. – Ты что, правда так думаешь? – растерянно прошептала Ленка, хлопая глазами. В этот момент в класс вошла Алевтина Ивановна. Все расселись. Таня заметила, что Таточки на уроке нет: ну конечно, как умная девочка, она предпочла избежать щекотливой ситуации. Наверняка сказала, что заболела. – Good morning, – поздоровалась Алевтина, но никто ей не ответил. Под осуждающее молчание класса она раскрыла журнал и начала опрос: – Астокова. Рослая белобрысая Людка Астокова даже не поднялась из-за парты. – Я не готова, – ответила она, лениво жуя жвачку. – Почему? |