Книга Ангелы спасения. Экстренная медицина, страница 20 – Пол Сьюард

Это не подразумевает его непрофессионализма – совсем наоборот. Аптека, хотя и старенькая, была очень чистой и отлично оборудованной, в ней всегда находилось то, что требовалось пациентам. И в этом тоже был весь Райли.

Мы пожали друг другу руки, я протянул ему рецепты, и мы немного поговорили, пока он искал для меня лекарства. Мы сразу почувствовали друг к другу приязнь. Разговор зашел о семьях, потом о пациентах.

В конце концов, они у нас были общими: те, кто в качестве лечения прибегал к редким визитам в скорую помощь, причем в основном по вечерам. Конечно, это были люди небогатые. Мы оба знали, что они честные работяги, которые любят свои семьи и трудятся на благо общества. Получается, нас роднило то, что мы оба считали помощь таким людям делом благородным.

Поэтому, после этой первой встречи, я раз в пару месяцев стал заезжать к Райли, чтобы купить лекарства и поболтать, а первоначальное чувство неловкости быстро прошло. Однажды я спросил, не пытались ли его когда-нибудь ограбить. Аптека работала до полуночи, он практически всегда находился в ней один, и в кассе имелись кое-какие деньги. Его это не пугает?

Помню его улыбку, спокойную и бесстрашную.

– Нет, – ответил он. – У меня кое-что есть.

Он протянул руку, вытащил из-под прилавка короткоствольный револьвер и показал его мне. Расспрашивать дальше я не стал. Просто кивнул и сказал какую-то банальность, типа «а, теперь понятно». Он вернул револьвер под прилавок, мы еще немного поговорили, пока он давал мне лекарства, и я уехал.

Я не особо задумывался над тем, что увидел. В то время в заведениях, открытых для посещения, частенько держали оружие. Да и наша дружба, хоть и была крепкой, все-таки оставалась рабочей. Конечно, дежуря в скорой помощи, я видел, что люди порой делают друг с другом, но все-таки не ожидал, что подобное может случиться с кем-то, кого я знаю лично. Поэтому я очень удивился, когда, примерно год спустя, придя на работу, услышал, как все обсуждают происшествие, случившееся в аптеке Райли прошлой ночью.

Было примерно девять-десять часов вечера. Райли, как обычно, сидел в аптеке один. Молодой мужчина, где-то под тридцать, зашел и сначала двинулся вдоль прилавка, как будто что-то искал. Потом, вероятно, убедившись, что других покупателей нет, подошел к рецептурному отделу. Райли поднялся ему навстречу. Но когда он спросил, что тому нужно, посетитель вынул из кармана не рецепт, а пистолет. Он наставил его на Райли и потребовал отдать всю выручку.

Я не знаю точно, что произошло дальше: делал ли Райли вид, что лезет за деньгами, или просто протянул руку под прилавок. Знаю только, что он достал свой револьвер, прицелился грабителю в грудь и спустил курок. Тот рухнул на пол и больше не шевелился. А Райли пошел звонить в полицию.

Полицейские приехали тотчас же, вызвали судмедэксперта, чтобы он забрал тело, и записали показания Райли о том, что произошло. Позже я побеседовал с судмедэкспертом, и он сказал, что Райли прицелился точно, и пуля попала прямо в сердце. Вне всякого сомнения, смерть была мгновенной. Кажется, полицейские даже не забирали Райли в участок, а если и забрали, то выпустили в тот же вечер. Все быстро улеглось; стрельбу признали мерой самозащиты. Собственно, с точки зрения закона, так оно и было.

В скорой помощи мы все испытали шок. Но одновременно признали, что Райли поступил правильно. Он защищался – наверное, даже спасал свою жизнь. Теперь уж точно никто не попытается ограбить его снова. Пожалуй, его акции в больнице даже выросли. Нет, никто одобрительно не хлопал его по спине. Однако все мы видели тяжело раненных и умирающих жертв ограбления, попавших в скорую помощь, и нисколько не сожалели о том, что на этот раз жертвой стал сам грабитель.

Райли не показывался в аптеке несколько дней. Но примерно через неделю он вернулся к работе, хотя, кажется, перестал работать по ночам. Пару недель спустя я понял, что уже давно не говорил с ним, поэтому как-то после обеда заскочил в аптеку поздороваться и спросить, как идут дела.

Когда я вошел, то уже с порога почувствовал что-то не то. Райли не улыбнулся и не встал мне навстречу. Он просто поднял голову и кивнул, словно сильно устал.

Я спросил, как он. Мгновение Райли молчал. А потом ответил:

– Я не могу спать.

Мне показалось, я понял, что он имеет в виду.

– Но вы же теперь в безопасности. Никто не станет снова нападать на вас.

Он кивнул еще раз, не отрывая глаз от прилавка. Но я все равно видел, что они красные – не знаю, от бессонницы или от слез. Он продолжал, словно не слышал меня:

– Он приходит ко мне во сне.

И тут я все понял.

Я ничего не сказал. Не знал, что говорить.

Райли покачал головой, все так же упершись взглядом в прилавок. Потом тихонько добавил:

– Он был совсем молодой.

Он помолчал, потом посмотрел на меня.

– Он не понимал, что делает. У него вся жизнь была впереди, а я ее отнял.

Он говорил, словно читал газету: без всяких эмоций, разве что с выражением глубокой усталости, за которой явственно стояла боль.

– Наверное, поэтому он и приходит.

Некоторое время мы оба молчали. Потом я попытался еще раз.

– Но он же мог вас убить, если бы вы не выстрелили.

Он легонько пожал плечами.

– Возможно. Не знаю. Может, и нет.

Глаза его были закрыты, и он продолжал покачивать головой.

– Но я убил его. И теперь постоянно о нем думаю.

Я не знал, как отвечать. Поэтому ответил, как доктор.

– Вы к кому-нибудь с этим обращались?

Глаза его открылись, мгновение он обдумывал мой вопрос. Потом сказал, что пастор из местной церкви приходил с ним поговорить.

– Но это не отменяет того, что я сделал, – закончил он.

Мы оба замолчали. Он сидел на стуле за прилавком, а я стоял по другую сторону с рецептами в руке.

Я размышлял о том, что он пытается сказать. Потом внезапно, словно кто-то очень мудрый подсказал мне выход, я спросил:

– Когда он приходит, вы разговариваете?

Удивленный, Райли поднял на меня глаза. Задумался. И ответил:

– Нет. Он просто приходит. По-моему, он ни разу со мной не говорил.

– А вы знаете, зачем он приходит? Как по-вашему, что ему нужно?

– Не знаю, – неуверенно произнес он.

Я чувствовал себя так, будто собираюсь прыгнуть в воду с обрыва, не зная, какая подо мной глубина. Но хороший человек, сидящий передо мной, проходил через все муки ада, и я стремился ему помочь. Я чувствовал, что двигаюсь в правильном направлении: что бы ни творилось у Райли на душе, ключом было прощение.

Поэтому, спустя пару секунд, я сказал:

– Может быть, в следующий раз, когда он придет, вы спросите, чего он хочет?