Книга Жестокие святые, страница 34 – Эмили А. Дункан

Чар Збигнеуски оказалось достаточно, чтобы Париджахан излечилась. Рашид тут же принялся собираться в дорогу, а Малахия вообще не захотел уходить. В итоге Надя решила, что они дадут Париджахан день на отдых, а потом отправятся в путь. Париджахан проявила характер и отказалась спать, пока остальные обсуждали планы, и величественно уселась на то, что осталось от груды подушек.

– Откуда нам знать, что Стервятники не попытаются напасть снова? – спросила Анна. – Мы же остались на том же месте, где они нас бросили.

– Не нападут, – отрезал Малахия.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что Стервятники действуют лишь по указке своего магистра. Хоть я и сбежал, но все еще один из них. И точно знаю, о чем они говорят.

Ох. Наде не понравилось, как это прозвучало.

– Тогда как нам верить, что ты не выдашь нас транавийцам? Что, если тебе прикажут это сделать? – допытывалась Анна.

Малахия лишь устало вздохнул:

– Неужели я бы не сделал этого раньше? Меня бы здесь уже не было. Просто нити рвутся, даже магические и созданные, чтобы повелевать.

Надя сжала бусину Вецеслава, и тот подтвердил, что Малахия говорил правду.

– Но тебя волнует не это, – продолжил он. – Тебе плевать, что сделают со мной, если я вернусь в Транавию. Ты обычная девушка, которая всю жизнь провела в монастыре и не понимала, что тебе промывают мозги. Возможно, это произошло лишь потому, что в своей жизни ты ничего другого не видела.

– Эй! – воскликнула Надя.

Он не мог так разговаривать с Анной.

– Они просто снова сотрут все мои воспоминания, – сверкнув светлыми глазами, сказал Малахия.

В комнате заметно похолодало.

– Мне было десять, когда Стервятники забрали меня к себе, – погрубевшим голосом продолжил он. – Но это все, что я знаю, потому что у меня не осталось ничего, кроме имени. Они считают, что с их стороны это великодушие, забрать все, что делает людей людьми, но оставить имя, как напоминание о том, что они потеряли.

Ужас заструился по венам Нади, вытесняя гнев. Она вспомнила, как он постоянно что-то шептал себе под нос. что-то отдаленно напоминающее его имя. Он делал это для того, чтобы не забыть? Неужели он был близок к тому, чтобы лишиться и его?

Вздохнув, Малахия провел рукой по волосам.

– Если я отправлюсь с вами, то не могу обещать, что не испорчу все, чего ты попытаешься достичь. Истончившиеся нити легко могут восстановиться вновь, если они поймают меня.

Но без него у Нади ничего не получится. Никто другой не сможет научить Надю тому, как обмануть королевский двор. Малахия тяжело опустился за стол, очевидно, и сам это прекрасно понимая.

Он сложил пальцы домиком и прижал их к губам, а Надя уселась напротив него.

– Насколько хорош твой транавийский? – переходя на родной язык, спросил он.

Ей потребовалось время, чтобы перевести его слова в голове. Но он покачал головой прежде, чем она успела ответить.

– Ты не пересечешь границу, если будешь так долго раздумывать.

– Nuicz zepusz kowek dzis, – пробормотала Надя себе под нос.

Он выдавил улыбку.

– Ну, у тебя еще не самый ужасный акцент, который я слышал.

Она усмехнулась, но только через секунду, которая ей потребовалась, чтобы понять, что он сказал.

– Но так медлить нельзя, – сказал он. – Мы станем практиковаться, пока не доберемся до Транавии.

– А как же то, что все, кого мне следует избегать, точно знают, как я выгляжу? – перебила Надя транавийца.

Малахия так старательно рассматривал ее лицо, что она перевела взгляд на стол. И тут же нахмурилась, почувствовав, как к щекам приливает жар.

– У тебя необычные волосы, придется их перекрасить.

– Это мне по силам, – сказала Париджахан.

Анна кивнула в знак согласия:

– А все остальное не так уж и сложно.

– Воспользуешься заклинанием, которое тут же разгадает Верховный принц? – спросила Надя.

Желудок сжался от одной только мысли, что ей придется носить его магию на своей коже следующие несколько недель.

– Не разгадает, если его наложу я, – ответил Малахия.

– Тут попахивает самоуверенностью, – пробормотала она.

На лице Малахии появилась легкая улыбка.

– Это неподходящее слово в данном контексте, но в целом ты права.

Надя поморщилась, так как не верила, что это сработает.

– Мы можем попасть во дворец, подделав документы.

Она даже не успела спросить, как они это сделают, когда Рашид выпалил:

– Предоставьте это мне. В детстве я работал писцом у Транаваши. И существует не так много документов, которые я не смогу подделать.

Надя оглянулась на Париджахан в поисках подтверждения. Но та просто усмехнулась.

– Если она скажет, что родилась в пограничном городке, то на ее акцент будут не так сильно обращать внимание. Разумное объяснение скроет что угодно от ничего не подозревающих глаз, – сказал Малахия.

– Но тогда посчитают, что она жила очень близко к Калязину, и могут заподозрить неладное, – возразил Рашид.

– Раз я путешествую с двумя аколийцами, то не проще ли сказать, что я жила неподалеку сразу от двух границ? – вмешалась Надя.

Малахия задумчиво кивнул, а затем резко встал и вышел из комнаты.

– Куда он направился? – спросила Надя, позабыв, что должна говорить на транавийском.

– Tekyalzaw jelesznak! – донесся голос Малахии из другой комнаты.

«Неверный язык».

Надя закатила глаза.

Малахия быстро вернулся и разложил на столе карту, которую с одного края придавил книгой, а другой прижал локтем Рашид. Обведя хмурым взглядом Транавию, Малахия постучал по месту, где соединялись транавийская и аколийская границы.

– Лащув, – сказал он. – Это достаточно далеко от Калязина, чтобы не вызвать особых подозрений, но достаточно близко, чтобы говорить с калязинским акцентом.

– А там живут какие-нибудь обедневшие королевские особы? – спросила Париджахан.

Малахия покачал головой:

– Нет, только низшее дворянство. На которое никто не обращает внимания. Ближайший младший принц живет в Танове, но это севернее.

– Зато этим легко объяснить, что Надя не знает всех тонкостей придворной жизни, – сказал Рашид.

– Точно, Жозефина их совершенно не знает, – подтвердил Малахия.

– Это мое новое имя? – спросила Надя. – Ты сам его придумал?

Он прищурился: