Онлайн книга «Имперский крест»
|
Терехов отпил из бокала, облизнул губы и продолжил: – В последующие три года нацисты истребили сто двадцать миллионов жителей Земли и вынуждены были приостановить казни из-за того, что не справлялись с утилизацией трупов. Спустя полтора года Альберт Эйнштейн предложил идею аннигиляции. Казни начались снова, и к пятидесятому году нацисты развеяли по ветру еще около трехсот миллионов человек. – Эйнштейн работал на фашистов? – изумился Егор. – Все работали на фашистов, – сказал профессор Терехов. – Другого выхода не было. Волчок хмыкнул: – Полагаю, вы говорите это и в свое оправдание? Профессор покачал головой: – Нет. Я не собираюсь оправдываться. И не собираюсь оправдывать тебя. – Меня? – Взгляд Егора стал недоуменным. – Я не понимаю, профессор. Разве я нуждаюсь в оправданиях? – Ты правда не помнишь, кто ты? – Я помню свою прошлую жизнь. Но я ничего не помню о нынешней. Судя по тому, что я сумел перепрограммировать боевого робота и без труда разобрался с экзо-скафандром, я принимал участие в их разработке. – Твое имя Егор Волков. – Ну да. И что с того? – Ты называл его своим спутникам? Егор покачал головой: – Нет. Они называют меня Волчок. Профессор усмехнулся и сказал: – Твое счастье, дружок. – Почему? – Потому что Егор Волков – «цель номер семь». – Цель? Для кого? – Для боевых отрядов слэвов. Несколько секунд Волчок обалдело смотрел на профессора, потом тряхнул головой и сказал: – Проф, я ничего не понимаю. Слэвы считают меня врагом? Но почему? – Боевые роботы класса «Голем» – твое изобретение, дружок. Ты «создал их из праха земного», начертил на их чугунных головах имя фюрера, вдохнул в них жизнь и отправил на передовую. А если вспомнить, сколько сотен тысяч людей они истребили, то становится понятной та ненависть, которую испытывают к тебе слэвы. Терехов снова приложился к фужеру, а Егор обдумал его слова и проговорил севшим от волнения и растерянности голосом: – Если все так, как вы говорите, то я полное дерьмо. – Не вини себя слишком сильно, дружок. Я был таким же, как ты. Фашисты дали мне лабораторию и карт-бланш на проведение любых экспериментов. Их интересовал только результат. Меня – тоже. Искушение оказалось слишком велико. Профессор поставил фужер на стол и опустился в глубокое плюшевое кресло. – Я – гениальный физик, – заявил он, сочувственно глядя на Волчка. – Ты – талантливый программер. Мы с тобой мать родную продадим за возможность реализовать свои способности и удовлетворить амбиции. Глаза Егора похолодели. – В прежней жизни я таким не был, – сухо проронил он. Терехов улыбнулся: – Тебе не хватало стимула, чтобы раскрыть свой талант. Фашисты тебе этот стимул предоставили. Ты реализовал свои возможности, но заслужил вечное презрение людей. – Ну, а как насчет арийцев? Они вас, наверное, обожают? – Отнюдь. Меня ценят и меня обеспечивают всем необходимым. Но это не имеет никакого отношения к уважению и любви. Любой из немцев с удовольствием размозжил бы мне голову прикладом автомата. Они вынуждены меня терпеть, потому что я приношу им пользу. Но они всегда помнят, что я славянин. Что бы я ни сделал, для них я все равно остаюсь человеком второго сорта. И этого не исправить. Профессор взял со стола початую бутылку красного вина и наполнил свой фужер. Отпив вина и причмокнув от удовольствия губами, он заговорил снова: – Скажи-ка мне вот что. По твоим словам, мой брат, физик Александр Терехов, перенесся в параллельный мир. Так? – Так, – кивнул Егор. – И он связался со мной оттуда через обычный ламповый приемник? – Да, – снова кивнул Егор. Профессор задумчиво подергал пальцами за крашеный ус: – Так-так… Это интересно. Думаю, приемник уловил особого рода волны, которые… – Проф, скажите мне главное, – перебил его Волчок. – У вас есть Машина времени? Терехов нахмурился: – Видишь ли, Волчок… Мой двойник из твоего мира опередил меня. Думаю, все дело в том, что он имел возможность консультироваться с братом. – А как ваш брат поживает здесь? – Он погиб во время эксперимента двадцать пять лет тому назад. Собственно, в своей работе я использовал его схемы и идеи. – Так есть у вас Машина или нет? – Машина есть. – Слава богу! – облегченно выдохнул Егор. Терехов усмехнулся: – Видишь ли, в нашей реальности нацисты не жалеют денег на научные исследования. Стоит мне запросить какую-нибудь деталь, как мне тут же ее доставляют. Без вопросов и промедления. – Повезло вам, проф. Вашего двойника выперли из научно-исследовательского института, лишив всех привилегий. Он занимается исследованиями в частном порядке. А все, что нужно, покупает на свои собственные деньги. Терехов вскинул брови: – Он настолько богат? Егор покачал головой: – Нет. Проф, мы должны торопиться. Вы можете перенести меня обратно в бункер Гитлера? – В принципе, это возможно. Однако прежние испытания закончились для испытуемых плачевно. – Сколько было испытаний? – Восемь. И после каждого из них я вносил в конструкцию Машины исправления. Девятое испытание должно состояться через два дня, но Машина уже готова к работе. – Значит, мы можем включить ее прямо сейчас? – воодушевился Егор. – Ты пропустил мимо ушей мои слова о неудачных испытаниях, – строго сказал Терехов. – Я не могу гарантировать, что на этот раз все закончится благополучно. – Но вы в этом не уверены? – Совсем наоборот – я в этом уверен. Но я был уверен и раньше. – Что произошло с прежними испытуемыми? – Первых трех Машина вывернула наизнанку. Четвертый… лопнул, как мыльный пузырь. Похожая история произошла с пятым и шестым – они тоже не выдержали нагрузок. Седьмой исчез на тридцать секунд, а когда появился снова, от него остался только окровавленный скелет. – А что было с восьмым? – нетерпеливо спросил Егор. – Мы сумели переправить его в прошлое на несколько минут, а потом вернуть обратно. Но вернувшись, он начал «мерцать». – Как? – Элементарные частицы, из которых состояло его тело, стали распадаться, выделяя световую энергию. |