Книга Лазурь на его пальцах, страница 69 – Кэрри Лонсдейл

– Диссоциативная что? Я не…

Ян поднял ладонь:

– Сначала послушай меня. Я не могу, конечно, доказать, что дело именно в этом. Это всего лишь предположение… Тебе надо бы проконсультироваться со специалистом, или, может быть, спросить у самого Карлоса. Но именно фуга мне кажется вполне логичным и правильным объяснением. Такое расстройство происходит от очень серьезной эмоциональной травмы. Что-то произошло с Джеймсом, когда он приехал в Мексику, после чего его сознание словно захлопнулось, напрочь все стерев из памяти. – Ян что-то набрал на ноутбуке. – Это что-то вроде той ситуации, когда компьютер полетел, и с жесткого диска пропали все данные.

– И как тогда я могу ему помочь?

Взгляд Яна проникся сочувствием.

– Не думаю, что у тебя это получится.

Я вспомнила о том, что предложила Карлосу:

– Должна же, наверное, как-то помочь знакомая обстановка, верно?

– Излечение от фуги трудно гарантировать. Получается, что люди подолгу восстанавливают свои воспоминания – и в считанные часы их вновь теряют. Но потом настает день, – Ян прищелкнул пальцами, – и память возвращается так же внезапно, как и пропала.

– Но он в этом состоянии уже почти два года.

– Бывает, что такая диссоциация длится годами. А бывает – в особых случаях, – когда симптомы затягиваются на… м-м… на совершенно неопределенное время. Мне очень жаль, Эйми.

Ян придвинул мне ноутбук. Экран погас, компьютер погрузился в спящий режим.

– То есть к нему может вообще никогда не вернуться память?

Ян шумно выдохнул.

– Я думаю, тебе следует быть готовой к тому, что Джеймс может отсутствовать сколько угодно.

Я с яростью замотала головой.

– Видишь ли, когда у человека диссоциативное расстройство идентичности, в нем сосуществуют две или более личностей, и они постоянно меняются местами, – стал объяснять Ян. – С диссоциативной фугой дело обстоит совсем иначе. Предыдущая личность исчезает, и вместо нее появляется новая. И пока кто-либо не поведает такому человеку, что с ним не все в порядке, новая личность и понятия не имеет о какой-то замене. Это вполне объясняет, почему Джеймс – то есть Карлос – даже не пытается вернуть воспоминания. Он не знает, что он Джеймс, и, надо полагать, никто его насчет этого пока не просветил.

Ян мягко опустил ладонь на мое колено:

– Эйми, похоже, что Джеймса больше действительно не существует. Это все равно, что он умер.

Я оттолкнула его руку.

Ян положил ладонь на стол. В нем явно боролись разные эмоции – это было видно по тому, как он резко сжал руку в кулак, как сделал несколько глубоких вздохов. Ему все время хотелось дотронуться до меня – но он тем не менее старался себя сдерживать. Мне сейчас нужна была хоть какая-то дистанция, чтобы все обдумать.

Я потерла виски пальцами.

– Но как же Джеймс мог исчезнуть, если в самом Карлосе так много его отголосков? – Я рассказала Яну и о краске, которой Карлос подписывал свои картины, и о видениях, которые его посещали. И о том, как он долгие месяцы пытался написать мой портрет.

– Я не специалист, Эйми. Я не могу ответить тебе на эти вопросы.

Высказанная Яном теория звучала и абсурдно и невероятно трагично. Но я пока что не готова была расстаться с надеждой:

– А что, если к нему все-таки вернется память?

– Вот тут-то и начинается закавыка. Если это произойдет – что очень здорово, учитывая, как долго он пребывал в таком состоянии, – он будет в высшей степени сбит с толку, особенно таким разрывом во времени.

– Каким еще разрывом?

– К которому вернется Джеймс. Как только он появится, Карлос исчезнет, равно как исчезнет и его память.

– Он что, совсем не будет помнить о своей жизни в Мексике? – изумилась я.

– Ему будет казаться, что он расстался с тобой только вчера… Не знаю, что еще тебе сказать, Эйми. Но тебе, думаю, имеет смысл поискать информацию, почитать что-нибудь по этому вопросу. Я тут оставил открытыми кое-какие сайты… – Он провел пальцами по сенсорной панели, пробуждая ноутбук. – И еще, Эйми…

Я подняла глаза от монитора. Настороженным взглядом Ян смотрел в направлении вестибюля.

– Будь осторожна. Фуга – это такой способ самозащиты мозга от чего-то, что он не в состоянии «переварить», или это для него чересчур болезненно. Джеймс уехал сюда, от семьи и друзей, по какой-то причине. И кому-то не хочется, чтобы он все вспомнил. Хотя, мне кажется, он уже начал задавать вопросы…

– Что ты имеешь в виду?

– Мою встречу с Имельдой внезапно прервали. И сейчас у нее Карлос.

* * *

На этом Ян неожиданно попрощался, сорвавшись со своего кресла.

Я тоже вскочила на ноги:

– Ты куда это?

Он ткнул большим пальцем себе за плечо:

– В вестибюль. Есть шанс, что, когда Карлос уйдет, я перехвачу-таки Имельду.

Я тут же схватила сумочку:

– Я иду с тобой.

Он преградил мне дорогу:

– Не думаю, что это хорошая идея.

– Почему это?

Ян схватил меня за руки, словно пытаясь от чего-то удержать.

– Я выплеснул на тебя слишком много информации. Тебе нужно время, чтобы все это переварить.

– Мне нужно поговорить с Имельдой.

– Не надо предпринимать скоропалительных решений. Ты сейчас слишком расстроена.

– Чушь собачья! Эта женщина нагло вторглась в его сознание!

У Коллинза округлились глаза, он явно был в шоке от моей вспышки ярости. Но мне на это было наплевать. Эта дамочка украла почти два года жизни Джеймса! Нашей с ним жизни.

Ян усилил хватку:

– Ты ж еще не знаешь, действительно ли она это сделала.

– Ты тоже не знаешь! – выкрикнула я, пытаясь вывернуться из его рук.

– Ты сейчас мыслишь нерационально. Включи логику, Эйми. Сильно сомневаюсь, что Имельда – единственный человек, который втирал мозги Джеймсу.

На мгновение я плотно стиснула губы.

– Томас!

Наверняка он тоже был замешан в этой истории. Теперь я готова была поклясться своей кофейней, что он с самого начала знал, где находится и сам Джеймс, и его исчезнувшие картины.

Ян в упор посмотрел на меня. Он явно думал то же самое, что и я.

Адреналин ударил в кровь, меня буквально затрясло. Мне требовалось сию же минуту получить ответы на все свои вопросы.

– Мне необходимо поговорить с Имельдой. И немедленно.

– Сейчас ты сильно рискуешь ее спугнуть, – возразил Ян. – Поговори с ней лучше, когда немного успокоишься. – Его пальцы едва не впивались в мои плечи, на лице отражалась целая гамма эмоций. Я совершенно явственно ощутила его потребность покрепче прижать меня к своей груди и унести прочь. Подальше от мужчины, который удерживал мое сердце.