Книга На расстоянии любви, страница 46 – Алена Судакова

— Ты что? Что ты наделал? Ты же мог убить родного отца! Ты ему пробил голову! Чем ты его ударил?

Он кивнул на камень, закатившийся под скамейку.

— Мама, я не хотел. Это случайно…

Она надвинулась на мальчишку, но Трофим схватил ее за локоть:

— Соня, успокойся, со мной ничего не случилось. Все нормально.

— Ничего не нормально! — теперь она кричала на него. — Как только ты вернулся, моя жизнь перевернулась с ног на голову! Ты понимаешь, он мог убить тебя? Еще немного — и попал бы в висок… Твой сын убил бы тебя! Убил!

— Прекрати кричать на него и на меня! — не выдержал Трофим. — Он же ребенок!

Пашка цеплялся за ее юбку, но Соня убирала его руки.

— Папа, уведи его сейчас же… Пока я…

Она была на грани нервного срыва. Остановить ее могло одно…

— Соня, хватит!

От пощечины Соня дернулась в сторону, потом затихла, глядя на него расширенными глазами.

— Прости, но иначе ты меня не слышала…

Трофим покачнулся и сел на скамейку. Кровь продолжала капать под ноги в песок.

Пощечина сработала: Соня пришла в себя. На Пашку она не смотрела, словно его и не было.

— Подними голову, дай посмотрю.

Трофим закрыл глаза, отдаваясь ее нежным уверенным рукам.

— Трофим, надо зашивать. Он пробил твою дурную голову. Папа, позови Виталия. Пусть он отвезет нас в город. Здесь я не смогу ничего сделать.

Услышав имя врага, Трофим зашевелился:

— И так заживет! Ни с каким Виталием я не поеду.

На этот раз они оба решили упорствовать до конца.

— Не будь маленьким! Тебе нужно в больницу.

— Ты врач, вот и лечи! — отрезал он.

Соня обрабатывала рану перекисью, принесенной отцом. Трофим шипел и морщился — щипало очень сильно. Пару раз пришлось закусить губу, чтоб не застонать и не испугать Пашку, вертевшегося неподалеку под присмотром тети Кати.

— Трофим, здесь дырка, понимаешь? У меня в больнице нет ни рентгена — ничего!.. У тебя может быть сотрясение.

— Я понимаю, что ни я, ни ты никуда не поедем. Или ищи другую машину.

Соня принялась снимать с него окровавленную рубашку.

— Всю деревню ты перепугаешь! Выброшу потом. Как ты? Голова болит? Зрение?..

Трофим сфокусировал на ней взгляд.

— Тебя я вижу…

— И хватит.

Трофим переодевался, поглядывая в сторону тестя и Пашки. Мальчишку трясло. Усвоил ли урок на будущее? А они, взрослые?.. Свою часть вины он отрицать не собирался. Он пока что чужой для родного сына. Но криком и угрозами эту ситуацию не исправишь. Соня, понятное дело, испугалась за него и за Пашку, но и так вести себя не стоило.

— Эх ты, шельмец! — дед стукнул Пашку по затылку. — Что же ты делаешь, а? Как же руку-то на отца поднять?.. Не порол тебя никто, дурачок. Иди в дом.

— А мама? — оглянулся тот.

— Иди, она сейчас злится на тебя. Пускай остынет.

Опустив голову, мальчишка побрел в дом. Трофиму хотелось догнать его, обнять, вытереть слезы. Может быть, этот камень сработает им всем на пользу? Ради этого он был готов подставить свою голову еще раз.

— Трофим, пойдем! — Соня нашла другую машину и теперь торопила его.

— Может, не надо? Почти не болит…

Но разве поспоришь с личным фельдшером?

В больнице ему наложили три шва и сделали укол против столбняка.

— Сотрясения нет, — успокоил их все тот же хирург. — Где это вы так приложились? Осторожнее надо быть.

— Это точно, — вздохнул Трофим.

Поездка вымотала его, а поведение сына — оставило в шоке. Что с этим делать, как поступить? Предложил было отвести Пашку к психологу, но Соня взбрыкнула:

— Мой сын здоров! Если у него и есть какие-то проблемы, то мы решим их сами. Не хочу выносить сор из избы!

— Ты говоришь и сама не веришь, что у нас получится!

Соня промолчала, только прижалась к нему теснее и до самого дома не отпускала его руку.

Дома она раздела его и велела ложиться в постель. Трофим лег, но тут же встал.

Голова тупо болела, дергала рана, еще сильнее ныло на душе. По дороге Трофим много раздумывал и пришел к неожиданному решению:

— Я пока поживу у матери.

Соня, переодеваясь, резко замерла. Трофим видел, как вздымалась и опускалась ее грудь.

— Ну, хорошо. Переберемся пока к тете Вале.

Она переодела платье, собрала русые волосы в хвост, закрепила резинкой. Даже такое простое действие вызывало в теле Трофима отклик.

— Ты не поняла: я хочу дать Пашке время обдумать то, что произошло. Переберусь, а ты останешься с сыном. Ты больше нужна здесь.

Соня в это время поливала цветы на подоконнике. Лейка полетела на пол, пролилась и замочила плетеные коврики.

— Как это?.. То есть ты опять бросаешь нас?

— Я никогда вас не брошу! — с горячностью возразил он. Должна же она понять, что он хочет сказать! — Ты сама утверждала, что спешить не стоит.

— А ты говорил, что должен быть постоянно рядом с нами. Велел мне Пашку из дома не отпускать. А теперь что?

Соня смотрела на него в растерянности.

— Соня, услышь меня хоть раз в жизни! Я никуда не уезжаю, просто поживу у матери. Она совсем одна. После операции ей нужны внимание, уход. Конечно, у нее замечательная сиделка. Но я ей тоже нужен.

— Трофим, а я? Как со мной? — Соня в недоумении развела руками. — Ты обо мне подумал? Получается, о матери ты подумал, о себе — тоже. О Пашке. А я? Где в твоих планах? Ты никогда не считаешься с тем, чего хочу я!

— И что же ты хочешь?

— Чтобы ты не уходил! Ты нужен мне рядом, в доме, в этой постели. Столько лет одна! Ждала, а ты снова…

Не договорив, Соня опустилась на стул.

— Ты никуда не пойдешь.

— Сонь, ты опять делаешь из мухи слона! Я никуда не ухожу, не бросаю тебя. Просто пока не буду сюда приходить. Будем встречаться где-нибудь тайком — разве это не романтично?

— Нет!

Она встала и вышла из комнаты.

Трофим видел, как она со злостью полола в огороде морковь. Ботва и сорняки летели в разные стороны. Может, он на самом деле ошибся? Но как еще дать понять Павлу, что он не претендует на его свободу? Мальчик запутался, как и они сами. Что хорошо, плохо? Отец из него пока что никакой, а хотелось стать лучшим в мире!

Он достал сумку и принялся скидывать рубашки и брюки. Соня застыла в дверях.