Книга Жаркая зима для двоих, страница 15 – Клэр Коннелли

— Нет, — задумчиво сказала она. — Но по‑моему, нам надо поговорить о том, каким будет наш брак.

Он смотрел на нее так, словно собирался спорить, но потом наклонил голову, вроде бы кивая.

— Это необходимо, — твердо произнесла она. — Так лучше для Рафа.

— Отлично. — Он положил пакет в багажник и закрыл его. — Давай поговорим. — Судя по его тону, разговаривать он не желал.

Он зашагал прочь, и Эбби последовала за ним. Нахмурившись, она держала кольцо в одной руке и сумку с елочными игрушками в другой.

— Гейб, куда ты идешь?

Он остановился и разочарованно взглянул на нее:

— Ты хотела поговорить?

Когда она подошла к нему, он ловко надел кольцо ей на палец и одобрительно кивнул.

— За углом есть кафе. Я проголодался.

Кафе было очаровательным. Всего несколько столиков и окна с эркерами, выходящими на старинную улицу. В одном углу зала была установлена елка, украшенная бордовыми лентами и золотой мишурой. Звучали рождественские колядки.

— Присаживайся. — Гейб указал на столик в углу.

Эбби недовольно взглянула на него:

— Ты не можешь не командовать мной?

Он поднял темную бровь.

— Наверное, нет.

Она поборола искушение показать ему язык, подошла к столику и села на стул. Даже красивые елочные игрушки, которые она купила, не смогли ее приободрить. Она сопротивлялась желанию вытащить их из упаковки и рассмотреть. Она сделает это, когда вернется в замок.

Эбби неохотно повернулась к Гейбу, заметив, с каким почтением с ним разговаривает парочка за прилавком. Они внимательно слушали, что он говорит.

Гейб неожиданно повернулся к Эбби. Их взгляды встретились, и в ее жилах забурлила кровь. Она отвернулась и уставилась на маленькую царапину на столешнице, словно интереснее ее не было ничего на свете.

— Ты хотела поговорить. — Гейб сел напротив нее. — Говори.

Она прикусила губу, собираясь с мыслями.

— Наш брак… Я имею в виду, ты хочешь, чтобы люди думали, что у нас настоящий брак, но…

— Что?

— Он таким не будет.

— Нет.

Ей следовало испытать облегчение после его быстрого согласия, но она приуныла:

— Значит, ты не будешь настаивать на том, чтобы мы…

— …спали вместе? — насмешливо подытожил он.

— Да. — Она кивнула. Официантка принесла им черный кофе и ушла.

Эбби обхватила руками маленький стакан, чтобы согреться.

— Как я уже говорил вчера вечером, спать с тобой я не планирую. — Его слова были такими холодными, что Эбби не усомнилась в его искренности. — Я бы предпочел никогда больше не видеться с тобой после той ночи. — Пауза. — Но я готов потерпеть ради нашего сына. Я искренне верю, что это правильное решение.

Эбби кивнула, хотя в ее голове кружилась тысяча мыслей. Если они не будут спать вместе, то, вероятно, Гейб заведет любовниц. Возможно, он влюбится в одну из них и женится на ней. А потом он подаст в суд и получит единоличную опеку над Рафом.

Сердце Эбби забилось так часто, что ей пришлось приложить все силы, чтобы успокоиться.

— Но любовников у нас не будет. — Она с вызовом вздернула подбородок.

Он улыбнулся ей самодовольно и снисходительно:

— Ты ревнуешь?

— Нет, — сказала она. — Ты сам говорил, что Раф не должен страдать от сплетен.

Он задумчиво посмотрел на нее:

— Ради нашего сына я готов совершать только правильные поступки.

— И как долго?

Он поднял бровь в молчаливом вопросе.

— Как долго мы с тобой будем женаты?

— До тех пор, пока мы нужны ему, — сказал Гейб, и его ответ обидел Эбби. — Мы однажды разведемся. Сейчас невозможно сказать, когда именно это произойдет.

Эбби кивнула, удивляясь, почему его слова не принесли ей никакого облегчения.

— Не сомневайся, милочка, я не стану удерживать тебя рядом с собой дольше, чем это необходимо.

Он залпом выпил кофе, не обращая внимания на то, как побледнела Эбби. Она быстро скрыла свою реакцию, радостно глядя на выпечку, которую принесла официантка. Однако у Эбби пропал аппетит.

— Как долго ты училась танцевать? — спросил он, ловко меняя тему.

Обычно она старалась не говорить о своей балетной карьере, но сейчас, рядом с Гейбом Арантини, она была эмоционально дезориентирована.

— Какое‑то время.

— Год? Два? Пять?

— Это имеет значение?

Он наклонился ближе, положил руку ей на плечо и провел пальцами по ее обручальному кольцу.

— Нам надо притворяться влюбленными, — мягко произнес он. — Вполне естественно, что я хочу больше узнать о тебе.

Ее раздражала его правота.

— Одиннадцать лет, — тихо сказала она, пялясь на стол. — Моя мать была примой‑балериной, красивой и грациозной. Я хотела стать такой, как она.

Он кивнул.

— Сколько тебе было лет, когда она умерла?

— Восемь, — тихо ответила она. — Она погибла в ДТП за месяц до Рождества.

— Прости, — произнес он, удивляя ее своей вежливостью. — И ты начала учиться балету после ее смерти?

Она кивнула:

— Отец знал, что я стремлюсь быть как мама. Но он хотел, чтобы я во всем на нее походила. Я похожа на нее, — тихо сказала она. — И я двигаюсь, как она. — Это была ложь. Небрежные, бездушные люди несколько раз говорили Эбби, что талант ее матери не имеет ничего общего с ее талантом. Словно это была похвала, а не кинжал в сердце скорбящей дочери.

— Что же случилось? — Гейб передвинулся на стуле.

— Это была детская мечта, — сказала она, не обращая внимания на душевную боль.

— Ты в ней разочаровалась?

— Я делала большие успехи в балете, Гейб. У меня были прекрасные возможности. Я выступала с лучшими мировыми танцовщиками.

— А потом? — спросил он, когда она умолкла, чтобы откусить клубнику.

— Я сломала ногу. — Она улыбнулась при воспоминании. — И я больше не могла репетировать. Мне следовало отдыхать. Впервые в жизни у меня появилось время на развлечения, и я обнаружила, что есть вещи, которые я люблю сильнее танцев.

Он задумчиво кивнул:

— И ты ушла из балета?

— Да. — Она медленно кивнула. — Однажды вечером друг принес мне книгу «Джен Эйр». Он хотел пошутить. Он говорил, что я немного похожа на Берту, запертую на чердаке, но я не пойму этого, пока не прочитаю книгу.