Онлайн книга «Обитель Тьмы»
Сердце Рамона забилось чуть быстрее, как это всегда с ним бывало при виде красивой женщины или во время проникновенной молитвы. Толмач улыбнулся мягкой улыбкой опытного соблазнителя и проговорил своим мелодичным баритоном, созданным, казалось, лишь для молитв и стихов: – Страшен лук тугой, о Диана, твой! – Потом прищурил свои бархатистые, миндалевидные глаза и негромко спросил, переходя на газарский язык: – Кто ты, прекрасная девушка? Несколько секунд незнакомка с любопытством разглядывала толмача, затем ответила: – Я дочь нойона Алтука, зовусь Камиля. – Дочь нойона? – вскинул черные брови-стрелки Рамон. – Вот оно что. Сколько же тебе лет, прекрасная девушка? – Восемнадцать. – Газарка глядела на него с нескрываемым любопытством. – А ты тот самый избранник богов, который убил Фаркука? – Да. Тот самый. Рамон неторопливо прошел вперед и сел на валун рядом с девушкой, продолжая искоса ее разглядывать. Газарка была в обычном для лесных людей одеянии: полотняные штаны, длинная замшевая куртка, украшенная узорами из цветных нитей, мягкие сапожки. Волосы Камили заплетены в косы. Девушка глядела на толмача мерцающими глазами, и во взгляде ее совершенно не было злобы. – Я не видел тебя здесь раньше, – сказал Рамон. – Похоже, ваши мужчины прячут своих женщин от чужаков. Это так? Камиля отрицательно покачала головой: – Нет, не так. Просто этот стан – временный, поэтому в нем нет женщин. Женщины остались там! – Она махнула рукой в сторону запада. – В пятидесяти верстах отсюда. – Ясно. А как же ты? Почему ты не осталась с другими женщинами? Камиля улыбнулась, блеснув белой полоской зубов, и ответила горделивым голосом: – Отец всегда берет меня с собой. Он не хочет со мной расставаться. Я – его любимая дочь. – Вот оно что. – Рамон тоже улыбнулся. – Что ж, я его понимаю. Если бы у меня была такая дочь, я бы тоже никогда с ней не расставался. Камиля склонила голову набок и осведомилась: – А у тебя есть дети? – Нет, – ответил Рамон. – Ни детей, ни жены. – А родители? Родители у тебя есть? – Нет, Камиля, родителей у меня тоже нет. Они погибли, когда я был совсем маленьким. Девушка отвела от Рамона взгляд и вздохнула. – Моя мама тоже погибла. Ее задрал кодьяк, когда мне было четыре года. Я ее совсем не помню. – Камиля отколупнула от валуна крошечный камушек и швырнула его в ручей. Посмотрела на маленькие брызги и задумчиво добавила: – Отец говорит, что я очень на нее похожа. Думаю, поэтому он и таскает меня повсюду с собой. Несколько секунд оба сидели молча, глядя на темную воду ручья. Первой молчание прервала Камиля. Она покосилась на Рамона и тихо спросила: – Я слышала, что русы ненавидят газаров. Это правда? Рамон улыбнулся и негромко продекламировал: Любовь и ненависть кипят в душе моей. Быть может: «Почему?» – ты спросишь. Я не знаю. Но силу этих двух страстей В себе я чувствую и сердцем всем страдаю. – Ты говоришь непонятно, чужеземец, – с легкой тревогой в голосе сказала Камиля. – Это что, молитва? Рамон качнул чернокудрой головой. – Нет. Это стихи. – Что? – не поняла девушка. – Песня, – пояснил Рамон. – Песня, которая поется без мелодии. Камиля улыбнулась и спросила с легким смущением в голосе: – А разве так бывает? – Бывает. И вновь воцарилось молчание. Однако Рамон не без удовольствия заметил, что теперь это молчание окрашено в легкие интимные тона, словно между ним и этой газарской девушкой возникла какая-то связь. Толмач пошел в атаку. – Я не должен этого говорить, Камиля… но ты очень красива. Девушка смущенно нахмурилась и отвела взгляд. – Да… Ты не должен этого говорить, – пролепетала она. – Но я уже сказал, а сказанного не воротишь. И знаешь, Камиля, я был бы рад повторить это снова. Камиля повернула голову и пристально посмотрела Рамону в глаза. – Ты смущаешь меня, иноземец, – сказала она. – Рамон. Зови меня Рамон. – Рамон… – повторила девушка. Толмач кивнул. – Да. Мое имя звучит в твоих устах, как песня. Я понимаю, что веду себя нагло, Камиля, но… – Толмач улыбнулся и как бы невзначай накрыл ладонью прохладные пальцы девушки. – Я бы хотел слушать эту песню снова и снова. Камиля высвободила руку, однако сделала это не сразу. – Твои слова опасны для девушки, – сказала она. – Но еще опаснее твой взгляд. В нем пылает огонь, но этот огонь добрый. Ты смелый воин, Рамон, но ты добрый человек. Никогда прежде я не встречала такого. Рамон чуть приподнял черную, красиво очерченную бровь и спросил чувственно дрогнувшим голосом: – Я тебе нравлюсь, Камиля? – Да, – выдохнула девушка. – Ты очень красивый. И ты не похож на наших мужчин. – Камиля повернула голову и пристально посмотрела на Рамона своими черными, чуть раскосыми глазами. – Ты победил Фаркука, странник, а это еще никому не удавалось. – Значит, я заслужил один поцелуй? Не дожидаясь ответа, Рамон быстро наклонился к Камиле и порывисто поцеловал ее в губы. Девушка испуганно отшатнулась, но толмач вновь приник к ее устам, и на этот раз Камиля ответила на его поцелуй. Поцелуй был долог, но в конце его девушка вскочила на ноги и закрылась руками. – Мы не должны… – хрипло прошептала она. – Только не с тобой. Рамон поднялся с камня и шагнул к ней. Он обхватил девушку за плечи и прижал к себе. Она попыталась вырваться, оба крутанулись, словно в танце, покачнулись и, не удержав равновесия, повалились на траву. Камиля упала на Рамона, и он успел подхватить ее так, чтоб она не ушиблась. Увидев прямо перед собой лицо толмача, Камиля вдруг мягко рассмеялась. – Ты чего? – удивленно спросил толмач. – У тебя смешное лицо! – с улыбкой ответила девушка. И тут она, должно быть, осознала, что лежит на чужеземце, и груди ее крепко прижаты к его груди. Камиля попыталась подняться, но Рамон удержал ее. Он вдруг перевернулся, и Камиля оказалась под ним. Рамон заглянул девушке в глаза, затем поднял руку к ее лицу и нежно провел пальцами по ее щеке. Затем рука его соскользнула ниже, он погладил Камиле шею, а потом провел пальцами по ее ключице и накрыл ладонью ее грудь. Камиля робко повела плечами, затем улыбнулась и положила ладони на плечи Рамона. И тут его губы снова нашли ее уста, а рука его скользнула к ее животу… |