Книга Веспасиан. Павший орел Рима, страница 68 – Роберт Фаббри

— Согласен.

— Отлично. Погрузка кораблей с припасами закончена, и они вышли из гавани. Мы начинаем погрузку войск завтра в полдень. Наши люди проведут на кораблях вечер и половину ночи, а с началом прилива через час после полуночи мы отплываем. Есть какие-то ещё вопросы?

Все четверо легатов отрицательно покачали головой.

— Пусть завтра в полдень ваши легионы в полной боевой выкладке и с провиантом, выданным на семнадцать дней, пройдут парадом перед лагерем. Совет окончен.

Отсалютовав вместе с другими тремя легатами, Веспасиан повернулся и вместе с Сабином направился к выходу. За ними последовали Корвин с Гетой.

— В какие игры ты пытаешься играть, мужлан? — прошипел Корвин на ухо Веспасиану, как только раб закрыл за ними двери приёмной. — Я думал, что тебе и твоему братцу-рогоносцу будет приятно видеть, как Плавтий лишает меня командования.

Сабин резко повернулся и, схватив Корвина за горло, припечатал его спиной о стену коридора.

— Кем ты меня назвал?

Корвин вывернул руку Сабина и Высвободился.

— Тем, кто ты есть.

Видя, как Гета встал перед Корвином, Веспасиан сжал плечо брата.

— Оставь его, брат! Пойдём.

Сабин попытался вырваться, но Веспасиан увлёк его за собой.

Корвин самодовольно ухмыльнулся из-за плеча Геты.

— Правда глаза колет, не так ли?

Сабин кипел яростью.

— Когда-нибудь я разделаюсь с тобой, наглая свинья! Ты у меня ещё попляшешь!

— Боюсь, этому не бывать. По крайней мере, пока моя сестра разделяет ложе с императором.

— Не вечно оно будет принадлежать ей, она...

— Сабин! — крикнул Веспасиан.

Корвин презрительно фыркнул.

— И кто же её оттуда вытащит? Не ты ли? — он резко остановился и задумчиво улыбнулся. — Или, может быть, Нарцисс? Не для этого ли он оставил вас обоих после заседания? Вот почему твой мужлан-братец заступился за меня? Хотя это не в его духе. Зачем вам сохранять меня в роли командира? Не для того ли, чтобы создать впечатление, что всё в порядке? Мерзкий грек интригует против моей сестры, а вы — участники его интриг.

— Не говори глупостей, Корвин, — возразил Веспасиан, загородив собой брата. — Зачем ему это? Он лишь печётся об интересах императора.

Брови Корвина поползли вверх.

— В самом деле? Боюсь, только в тех случаях, когда они совпадают с его собственными. Доброго вам вечера, друзья. Спасибо за беседу, она мне на многое открыла глаза.

С этими словами Корвин зашагал прочь. Бросив на обоих братьев злобный взгляд, Гета поспешил за ним.

Веспасиан накинулся на Сабина.

— Ты хотя бы...

— Замолчи. Сам понимаю, какую глупость совершил.

* * *

Проснувшись на заре под звуки свёртываемого лагеря, Веспасиан почувствовал рядом с собой нежное тепло тела Ценис. Она лежала, тесно прижавшись к нему. Он ещё несколько мгновений прислушивался к её ровному дыханию, понимая, что они ещё не скоро смогут снова побыть вдвоём. Сегодняшнюю ночь он проведёт на борту корабля в ожидании отплытия к враждебному варварскому острову.

Зарывшись лицом в её волосах, он ещё раз вдохнул их аромат, нежно её поцеловал, затем высвободил руку и выскользнул из постели.

— Уже пора, любовь моя? — сонным голосом спросила Ценис.

— Сейчас мои офицеры отчитаются передо мной о готовности, а потом я целый день буду заниматься погрузкой людей на суда.

— Тогда нам лучше попрощаться прямо сейчас. Нарцисс хочет, чтобы, как только вы отплывёте, я вернулась в Рим с его личными посланиями императору.

Веспасиан снова сел на кровать и заключил Ценис в свои объятия.

— Ты надолго, Веспасиан?

— По крайней мере, на два года. Может быть, больше.

— Маленькой Домицилле будет три или четыре года, когда она впервые увидит своего отца.

— Если его прежде не прикончит какой-нибудь дикарь с вымазанным глиной лицом.

— Не говори так, любовь моя, такие разговоры приносят несчастье. С тобой всё будет хорошо, я уверена.

— Если ты не против, хочу попросить тебя отвезти в Рим письма для Флавии, матери и Гая.

Ценис поцеловала его в щёку.

— Конечно, не против. Мы с Флавией в очень хороших отношениях, что крайне смущает твою мать. Флавия даже приучила маленького Тита называть меня тётушкой. Правда, всякий раз слыша от него это слово, я жалею, что он не может называть меня мамой.

Веспасиан прижал её к себе. Что он мог ей ответить? Он прекрасно понимал, сколь многим пожертвовала ради него Ценис.

— Оставайся в Риме и постарайся держаться подальше от дворца. Боюсь, что после опрометчивой выходки Сабина Нарцисс будет вынужден ускорить воплощение своих планов.

— К сожалению, у меня не получится выполнить твой совет. Теперь я работаю на него и потому вынуждена бывать во дворце каждый день, хотя сам Нарцисс находится здесь. Но даже если между ним и Мессалиной начнётся открытая война, ей его не свалить. Клавдий слишком сильно от него зависит.

— Она может подослать убийц.

— Нарцисс — осторожный человек. У него даже есть раб, который пробует его еду. Но даже если ей удастся с ним расправиться, мне это никак не повредит. Я не представляю для неё никакой опасности. Кроме того, поскольку большую часть правления Калигулы я была в тени, она даже вряд ли знает, как меня зовут.

— Будем надеяться, что ты права.

— Я уверена, что права. Беспокоиться надо Сабину. Нарцисс был очень недоволен.

— Это мягко сказано, — заметил Веспасиан, вспомнив беседу Сабина с Нарциссом вскоре после его стычки с Корвином.

Нарцисс пребывал в ярости. Это чувствовалось и в ледяном блеске его злобных глаз, и в особом зловещем спокойствии его голоса, пронзавшем собеседника насквозь. Сабин, стиснув зубы, терпел унижение со стороны жалкого вольноотпущенника. Когда же Нарцисс назвал его бездарностью и пригрозил лишить его права командования, Веспасиан был вынужден положить руку на плечо брата, чтобы тот не сорвался. И только когда Веспасиан заметил, что у Корвина нет никаких доказательств и что подозрения основаны исключительно на его домыслах, Нарцисс немного смягчился и вызвал центуриона, которому поручил перехватывать любых вестовых, если таковые выедут ночью из лагеря Корвина. Увы, эта мера могла лишь отсрочить опасность. Все понимали: Корвин найдёт способ оповестить сестру о своих подозрениях. Нарцисс отпустил братьев, коротко предупредив, что, если к тому времени, когда они вернутся в Рим, ему не удастся избавиться от Мессалины, им придётся выбирать между самоубийством и убийством императрицы. Впрочем, в последнем случае их всё равно ждёт казнь за совершение государственного преступления.