Книга Веспасиан. Павший орел Рима, страница 95 – Роберт Фаббри

— Как я понял, он какое-то время орал на Гету, пока лекарь не посоветовал ему этого не делать из медицинских соображений. Но потом, похоже, объяснение его удовлетворило, и он ушёл, ограничившись предупреждением Гете, чтобы тот больше не вёл себя, как последний болван, и туманной угрозой на тему тестикул, тяжёлого молота и наковальни.

— Это полная бессмыслица. Что бы ты ни думал про Гету, у него репутация отличного солдата. Взять, к примеру, мавританскую кампанию. Насколько мне известно, он провёл её безупречно. Гета — не тот человек, чтобы допускать глупые ошибки.

— Мы все их делаем время от времени.

— Если ты имеешь в виду то, что я не сумел быстро подойти к Кантиакуму, то это совсем другое дело. В отличие от Геты, мне не хватает опыта. Однако я умею не терять головы и не бросаюсь в погоню за бегущей ордой разъярённых варваров, имея при себе лишь небольшой кавалерийский отряд.

— Согласен. Но было время, когда ты мог в два счёта потерять голову.

— Было, но прошло.

— Спасибо богам. А то я всегда опасался, что этак ты однажды подставишь себя под вражеский меч. Но я согласен с тобой. Гета бы так не поступил. Хотя, какая разница? Теперь он это сделал и в придачу навлёк на себя гнев Плавтия.

— Ты прав. Жаль, что он не погиб вместе со всеми несчастными, которых он там загубил. Кстати, как там Сабин?

— Ему уже гораздо лучше. Рана затягивается, как девственная плева весталки. Лекарь говорит, что завтра он уже может ехать верхом. Думаю, к моменту твоей задушевной беседы с Корвином он окончательно встанет на ноги.

— Рад это слышать, — ответил Веспасиан, глядя, как к ним скачет Луций Пет. — А вот и оно.

— Что за оно?

— Время принимать решение.

— Мои дозорные только что вернулись с переправы через Тамезис, — доложил Пет, останавливая коня.

— И кроме двух центурий, по одной на каждом берегу, там нет никаких признаков Девятого легиона. Я правильно понял?

Юный префект на мгновение растерялся.

— Так ты знал об этом, господин?

— Не важно. Отправь своих дозорных выполнять очередное задание. Я не хочу, чтобы об этом стало известно.

— Но Плавтий...

— Узнает, когда будет нужно. Ответственность за это я беру на себя. Ты же, Луций Пет, должен мне доверять. Что касается тебя, Девятый прекрасно устроился на северном берегу Тамезиса. И попробуй хотя бы кому-нибудь сказать, что это не так. Пеняй на себя. Если только ты не хочешь нажить в лице Нарцисса врага.

Префект недоумённо выгнул бровь.

— Думаю, чем дальше я от него, тем лучше. Хорошо, я доложу, когда услышу, что Девятый закончил возводить лагерь.

— Спасибо, префект. Мне будет любопытно узнать, сколько времени это у них заняло.

Пет расплылся в улыбке и, отсалютовав, поскакал прочь.

Магн хмуро посмотрел ему вслед.

— Гляжу, в опасную игру, господин, втянул тебя Нарцисс. Когда Плавтий о ней узнает, боюсь, не только тестикулы Геты почувствуют на себе вес генеральского молота. Ну, ты понял, о чём я.

— Я тешу себя надеждой, что внимания генерала удостоятся тестикулы Корвина.

— А вот мне кажется, что на генеральской наковальне найдётся местечко ещё для одной пары.

Неизбежная задержка длиной в один день, какая обычно случается после битвы, вынудила Плавтия гнать армию вперёд как можно быстрее. Марш-бросок на запад стал испытанием для уставших легионеров. Впрочем, идти было довольно легко. Путь пролегал по пологим холмам и полям, которые Каратак не стал трогать, зная, что следом за ним движется Девятый Испанский легион.

Так что колонна шагала среди полей созревающей пшеницы и ячменя или лежащей под паром пашни, а не по выжженной земле, как то обычно бывает, когда отступающая армия хочет лишить противника фуража.

Утром второго дня они спустились с холма в долину, по которой тёк Тамезис. Теперь река протекала в миле к северу от них, постоянно извиваясь, что заметно прибавило работы гребцам судов, что следовали за колонной. Им приходилось с удвоенным усилием налегать на вёсла, чтобы не отстать.

Вдалеке, милях в пяти, если не больше, на западе, Веспасиан мог различить корабли, которые поддерживали наступление Корвина. Они покачивались, стоя на якоре в том месте, где, по всей видимости, был брод.

Он понимал, его обман Плавтия не может долго оставаться незамеченным. Внезапно его внимание привлекло какое-то пятно на горизонте, к северу от реки. Он тотчас отвёл лошадь в сторону, пропуская вперёд солдат первой когорты, а сам присмотрелся внимательнее.

Несколько мгновений он задумчиво жевал нижнюю губу. Затем развернул коня и направился вдоль колонны назад.

— Возьми командование на себя, трибун, — крикнул он Муциану, шагавшему во главе второй когорты, а сам поскакал дальше. — И выдерживайте шаг. Мне нужно поговорить с генералом.

Галопом пролетев мимо колонны легионеров, он наконец домчался до шестисот вьючных мулов, по одному животному на каждый контуберний, а также повозок с артиллерийскими установками каждой центурии. За ними, впереди Четырнадцатого легиона, скакало армейское начальство.

Веспасиан осадил коня и, поглубже вздохнув для смелости, подъехал к Плавтию.

— Генерал, нам нужно срочно поговорить наедине, без посторонних ушей.

* * *

— Что, ты говоришь, он сделал? — взорвался Плавтий.

— Продолжил наступление на Камулодунум, генерал.

— Почему ты так в этом уверен?

Веспасиан указал на запад.

— Взгляни на горизонт. Что ты там видишь?

Плавтий прищурился.

— Боюсь, мои глаза не так хороши, как раньше. Что это, легат?

— Дым, генерал. Много дыма.

— Это вовсе не значит, что там Корвин.

— Корвин не остановился и не собирался это делать.

— Но ведь от брода до Камулодунума с десяток миль. Как он добрался туда так быстро? В твоём вчерашнем донесении говорилось, что он построил на северном берегу рядом с бродом лагерь.

— Это было неправдой, генерал.

Плавтий гневно воззрился на Веспасиана.

— И ты говоришь мне, что давно всё знал и всё равно покрывал его? Это предательство, легат!

— Знаю, генерал. Но скажи я тебе об этом раньше, как мой поступок тоже сочли бы за измену.

— Веспасиан, я отказываюсь понять, как можно считать изменой попытку помешать Корвину нарушить приказ самого императора?

— Потому что никакой это не приказ императора. Он был лишь отдан от его имени. Император не правит. Нам это лишь кажется, в то время как реальная власть в руках...

— Не поучай меня! Я знаю, в чьих руках реальная власть. Но это одно и то же. Нарцисс говорил от лица императора.