Книга Будка поцелуев, страница 64 – Бэт Риклз

Больше всего мне понравились костюмы Тирона и Джейсона. Когда мы с Ли открыли дверь Тирону, он стоял голый по пояс, в одних только шортах, которые, скорее всего, сделал из джинсов. Я тут же поняла, кем он был, – короткие темные волосы и темная кожа…

– С днем рождения в воскресенье, ребята, – улыбнулся он.

– Спасибо. Но кто ты? Модель Calvin Klein? – спросил Ли.

– Он оборотень из «Сумерек», – заключила я.

Тирон повернулся и показал хвост, приклеенный к шортам.

– Отрезал у старой плюшевой собаки, – объяснил он.

– Точно…

– Привет, ребята! С днем рождения! – раздались крики на крыльце, и показался Джейсон в светло-голубой рубашке, которая обнажала накачанный пресс; его светло-каштановые волосы стояли торчком, и он весь был в блестках.

– Ты кто, Мерцающий Монстр? – подшутил над ним Тирон.

– Уж кто бы говорил, – фыркнул Джейсон. – А ты кто?

– Я оборотень.

– Да? – усмехнулся он. – Ну а я вампир.

– Чувак… Отстойный у тебя костюм, – пошутил Ли, и мы с ним расхохотались.

Тирон и Джейсон пришли как Эдвард и Джейкоб из «Сумерек». Их костюмы неплохо сочетались, вот только Джейсону не хватало смертельной бледности. Пластмассовые клыки были при нем.

Вечеринка казалась сюрреалистичной. Ниндзя и моряки играли в бильярд с графом Дракулой и Рокки Бальбоа. Русалки и феи целовались с пожарными и игрушечными солдатиками G. I. Joes. Но я до сих пор не видела Ноя. Будь он здесь, я бы его точно узнала.

Я чувствовала себя немного не в своей тарелке – парочки целовались, парни и девчонки флиртовали друг с другом. Но у меня все шло хорошо. Я болтала с ребятами, смеялась и шутила. Кто-то из девчонок спросил меня, где Ной, но остальные настолько погрузились в обсуждение костюмов, что совершенно не интересовались, когда недавно образовавшаяся пара почтит их своим присутствием.

Мне очень хотелось знать, где он… Но я так веселилась, что некогда было гадать, почему его нет рядом.

– Посмотрите, как Фейт идет это платье в греческом стиле. Слышала, она взяла его у бабушки.

– О господи, вы видели эту штуку на Тэмми? В кого она вообще нарядилась? В модель Victoria’s Secret?

– Джоэль в этом наряде моряка выглядит очень сексуально, как думаете? О господи, думаю, он только что посмотрел в нашу сторону. Он смотрит? Не пялься ты так! Господи, он только что увидел меня. Быстро притворись, что говоришь что-то веселое.

Такого рода разговоры занимали многих девчонок, если они не целовались или не флиртовали с парнями. А парней совершенно не интересовало, как у нас дела с Ноем и насколько отлично он целуется.

Я вышла на задний двор и нашла у бассейна некоторых ребят, в том числе Диксона. Он изрядно напился и громко напевал:

– Йо-хо, йо-хо, пирата жизнь по мне!

Я засмеялась.

– А я-то думала, куда пропал весь ром.

Вдруг со спины меня обхватили чьи-то руки, и я почувствовала теплое дыхание у своего уха.

– Привет, именинница.

Я повернулась и приподняла шляпу, хотя и так догадывалась, кто это.

– Так ты наконец решил показаться?

Он усмехнулся.

– Да, мэм.

Он надел черно-серый костюм в полоску с подплечниками, белую рубашку, черный галстук, лакированные туфли, в которых, наверное, можно было увидеть свое отражение, и кремовую шляпу в стиле 1920-х годов с нашитой на нее черной лентой.

– Аль Капоне? – Я улыбнулась. – Выглядишь…

Он перебил меня, прикоснувшись своими губами к моим, пусть только на секунду.

– Не говори это слово.

Я захихикала и даже не осознавала, что на нас все смотрели. После летних танцев никто не видел нас вместе.

– Но это так…

– Не надо.

– Почему оно тебе так не нравится?

– Я самый крутой парень в нашей школе. Езжу на мотоцикле, ввязываюсь в драки. И ты так меня называешь? Из всех прилагательных ты выбрала именно это?

– Извини. Но оно очень подходит!

Он усмехнулся и ущипнул меня за нос. Я поморщилась, отчего он улыбнулся шире.

– Веселишься, именинница?

– Хм, пока нет.

Он склонил голову набок, с любопытством глядя на меня, а я улыбнулась в ответ на его неозвученный вопрос, потом поднялась на цыпочки и прошептала ему на ухо:

– Мне еще не подарили поцелуй.

Он долго смотрел на меня, и я почувствовала, как учащенно бьется мой пульс. Наверное, у меня не получалось строить из себя сексуальную и соблазнительную штучку. Глупо получилось…

Он чуть наклонился вперед, его губы едва коснулись моих.

– Что случилось с милой, наивной маленькой Эль Эванс, которую я должен был оберегать от толп парней с бушующими гормонами? – спросил он, не отстраняясь.

– «Будка поцелуев»?

Он снова усмехнулся.

– Наверное.

– Так теперь я получу свой поцелуй? – спросила я и отстранилась. Я не была уверена, срабатывало ли щенячье выражение лица на ком-то, кроме папы и Ли, но попробовать стоило.

– Ты же знаешь, что твой день рождения еще не наступил?

– И? К чему ты клонишь?

Он закатил глаза, чмокнул меня в щеку, а потом убрал мои руки и собрался уходить. Я не двигалась, даже не моргала – была слишком потрясена. Поцелуй в щеку? И все?

– Эй, – крикнула я Ною вслед. Хотя я старалась сохранять спокойное выражение лица, мне почему-то хотелось смеяться, вероятно, потому что мы оба знали – он дразнит меня. – Думаешь, тебе это сойдет с рук?

– Я Аль Капоне, – ответил он невозмутимо. – Мне все сойдет с рук.

– Очень смешно.

– Я так и думал, – сказал он. Он ухмыльнулся, а в его глазах запрыгали веселые искорки.

Я не сдержалась и скорчила рожу, как маленький ребенок, и показала язык. Ной засмеялся – по-настоящему, искренне: его глаза заслезились, щеки и живот, наверное, болели.

– Господи, я люблю тебя, Шелли, – тихо сказал он. Смех по-прежнему звучал в его голосе и прятался в глазах.

Не знаю, в чем было дело – в его объятиях, в выражении его лица или смехе, но я впала в экстаз. Без шуток, теперь я понимаю, что авторы любовных романчиков имели в виду, когда писали о слабости в ногах и невозможном желании растаять. Если бы Ной не держал меня за плечи, уверена, у меня подкосились бы ноги.

Я улыбнулась, и он добавил:

– Я скоро к тебе присоединюсь. Иди веселись, именинница.

– Ого. Кто бы мог подумать, что наступит тот день, когда чересчур опекающий брат моего лучшего друга скажет мне: «Иди и веселись»? – поддразнила я. – И не попросит меня следить за тем, что пью, с кем разговариваю, не прокомментирует мой наряд…