Книга Тень, страница 20 – Антон Грановский

– А если кто-то из гостей проникает в наш мир нелегально или занимается здесь. э-э. несанкционированной деятельностью?

– Тогда мы переходим к репрессивным мерам. А что такое «репрессивные меры» – это ты уже видел.

– Да уж. – Андрей вспомнил, как холодно и умело Чигур прикончил Литовцеву и Мандельштауба, и передернул плечами.

– Если пришелец не желает возвращаться в свой мир или в Карантинную Зону Лагора, – продолжил Владимир Иванович, – я имею право уничтожить его. А скажу тебе как на духу, нелегалы редко соглашаются вернуться в Карантинную Зону добровольно. Они умело маскируются, и вычислить их бывает очень нелегко.

– Да, я видел, как вы порвали стригою маску.

– Личину, – поправил Чигур. – Мы называем их личинами. Это маскировка, созданная с применением нанотехнологий. Она имитирует живую человеческую ткань и при незначительных повреждениях способна самовосстанавливаться.

– Круто, – сказал Андрей. – Но лицо Литовцевой превратилось в звериную морду. Почему личина ее не защитила?

– Потому что ткань личины подчиняется импульсам, которые посылает мозг. Когда гость теряет над собой контроль, происходит сбой, и сквозь искусственное лицо проступает истинный облик гостя. Именно это ты и видел.

Андрей обдумал слова регистратора и спросил:

– Регистрация и отлов нелегалов – это ведь не вся ваша работа?

– С чего ты взял? – насторожился Чигур. Вершинин пожал плечами:

– Сам не знаю. Просто все, что вы рассказали, выглядит как-то. слишком банально, что ли.

– Вот как? Значит, пришельцы и множественность миров – это для тебя банально? Лихо! – Чигур несколько секунд с любопытством разглядывал Вершинина, а затем, прищурив холодные глаза, проговорил: – Вообще-то, ты прав. Есть и еще кое-что. Но об этом тебе знать не обязательно.

– Почему?

– Потому что кончается на «у». Все, парень, пора заканчивать. – Владимир Иванович поднял телефон. – Давай сюда перстень, студент. И сделай это с улыбкой, чтобы высшие силы видели, что ты отдаешь его добровольно.

Андрей вздохнул и полез в карман за перстнем. Достал, повертел в пальцах, наблюдая за игрой света в багровом камушке. Потом протянул регистратору. Тот хотел взять перстень, но Андрей сжал руку в кулак.

Брови Владимира Ивановича съехались на широкой переносице.

– Не понял. Ты что задумал?

– Вы ведь не можете забрать у меня перстень вопреки моему желанию? Так?

– Студент, если это шутка, то плохая.

– Я не шучу. Мир устроен совсем не так, как я думал. Теперь я знаю правду – и не хочу ее забывать.

Глаза регистратора сузились.

– Хочешь собрать доказательства и удивить мир? – сухо осведомился он.

Андрей покачал головой:

– Нет. Но я не хочу быть безмозглой овцой на скотобойне. Я хочу знать о мире, в котором живу, все.

Владимир Иванович усмехнулся:

– Ишь ты! А слышал поговорку: «Меньше знаешь – крепче спишь»?

– Слышал, – хмуро сказал Вершинин. – Но я не люблю поговорки.

Несколько секунд регистратор и студент смотрели друг другу в глаза. Андрей не отвел взгляда.

– Да ты, я вижу, крепкий орешек, – проговорил Владимир Иванович – Что ж. Определенный смысл в твоих словах, конечно, есть. Но знаешь что. Покажу-ка я тебе один фокус.

С этими словами Чигур сунул руку в карман плаща и достал очки в старомодной черной оправе.

– Дай руку.

– Какую? – растерялся Вершинин.

– Какую не жалко, – с усмешкой ответил Чигур. – Давай любую.

Андрей протянул левую. Владимир Иванович выпрямил одну из дужек очков и легонько провел ею Андрею по пальцу. Ребро у дужки оказалось острым, как лезвие ножа, и на пальце у Андрея выступила капля крови. Вершинин хотел было отдернуть руку, но Чигур схватил его за предплечье, а потом по очереди приложил к порезу стекла очков.

– Готово, – сказал он, растерев кровь по стеклам большим пальцем. – А теперь надень.

– Зачем? – нахмурился Вершинин.

– Надень и узнаешь.

Андрей взял очки, недоверчиво их оглядел, а затем осторожно надел.

– Ну? – недовольно спросил он. – И что дальше? Что я должен.

Вершинин осекся. Расширившимися от ужаса глазами он смотрел на ремонтников в оранжевых жилетах и касках. Вместо человеческих лиц у тех были собачьи морды.

– Это. Это.

– Ликаны, – сказал Владимир Иванович. – Некоторые предпочитают называть их оборотнями. Эй, гастарбайтеры!

Ремонтники повернули головы в его сторону.

– Как насчет регистрации и разрешения на работу? – крикнул Владимир Иванович.

Гастарбайтеры с собачьими головами переглянулись. Один из них улыбнулся, оскалив острые зубы:

– Обижаешь, начальника! Все естя! Тыри дня назад регистратор Семенов проверял!

– Ладно, работайте!

Ремонтники вновь занялись полотном дороги, а Владимир Иванович посмотрел на бледное лицо Вершинина и ухмыльнулся:

– Ну? Как тебе такое кино?

На лбу у Андрея выступили капли пота.

– Как это получается? – тихо спросил он.

– Если смажешь стекло свежей кровью, оно превращается в Око Правды, – объяснил Чигур.

– Почему именно кровь?

– А черт его знает. В нюансы я не вникал. Слышал только, что это как-то связано с верой иудеев в то, что душа человека находится у него в крови. Ну? Впечатлился? Теперь отдашь мне перстень?

Андрей снял очки и вернул Чигуру. Затем покачал головой и сказал:

– Нет. Я хочу узнать больше.

Владимир Иванович уставился на Вершинина удивленным взглядом:

– Гм. А ты упрямее, чем я думал. И как ты намерен это сделать?

– Буду рядом с вами. Всюду, куда вы пойдете. Владимир Иванович недовольно крякнул:

– А если я пойду в сортир?

– Полагаю, это риторический вопрос, – спокойно сказал Андрей. – Если хотите, чтобы я отдал перстень, вам придется взять меня в стажеры.

– Мне не нужен балласт, – отчеканил регистратор.

– Понимаю. Но у вас нет выбора.

Владимир Иванович помолчал. Потом усмехнулся и процедил сквозь зубы:

– Упрямый, черт. Ладно. Пожалуй, тебя действительно стоит проверить на стационарном дефиниторе. Тем более что способности у тебя есть, и немалые.

– Что такое дефинитор? – насторожился Андрей.

– Что-то вроде дыбы. Только выглядит современнее. – Владимир Иванович вынул из кармана мобильник, нажал цифру «1» и произнес: – Марьина Роща. СВ-триста сорок-двадцать пять.