Книга Тень, страница 33 – Антон Грановский

Остановившись возле столика, девушка откинула волосы и, понизив голос, взволнованно спросила:

– Андрей, где перстень Бафомета?

– Перстень? Э-э. Я отдал его. Брови девушки взлетели вверх.

– Отдал? – переспросила она таким голосом, будто не верила собственным ушам.

Андрей кивнул:

– Ну да. Отдал.

– Как отдал? Зачем?

– Ну как. Он попросил, я и. А в чем, собственно, дело? – напрягся Андрей. – И почему вы спрашиваете про перстень?

Лицо блондинки исказила гримаса отчаяния, а спустя секунду отчаяние сменилось презрением.

– Ты либо глупец, либо гад, – отчетливо проговорила она, глядя Андрею в глаза. – Либо и то и другое вместе.

Вершинин смутился.

– Послушайте, девушка, – пробормотал он. – Не знаю, что вам от меня нужно, но вы.

Блондинка резко развернулась и зашагала прочь. Андрей проводил ее удивленным взглядом. Непонятно почему, но в душе у него словно саднило, будто бы он и впрямь совершил какую-то подлость.

* * *

Уставшие после боя пришельцы собрались на одной из глухих лужаек Ботанического сада для совещания. Ветер тихонько шевелил кроны деревьев. Маг авгур по имени Соил, в кармане у которого лежал перстень Бафомета, прикрыл глаза и с удовольствием вдохнул свежий осенний воздух, пронизанный ароматом сухих листьев и влажных стволов.

– Соил, маги-мороженщики погибли, – сказал кто-то из ликанов.

– Маг огня – тоже, – сообщил другой.

Соил открыл глаза, посмотрел на кучку уцелевших после битвы пришельцев и вздохнул:

– Да… Жаль парней. Надежные были парни, настоящие. Но ничего не поделаешь – лучшие уходят первыми. Таков грустный закон Вселенной.

Стригои незаметно переглянулись. По тону лысого мага было непонятно, паясничает он или действительно жалеет о смерти собратьев.

Один из стригоев – невысокий, сухопарый, с длинными черными волосами и золотым кольцом в левом ухе – взглянул на авгура пронзительными, как у всех стригоев, глазами и негромко проговорил:

– Мы получили перстень, Соил. Пора передать его Менериху.

– Да, – авгур улыбнулся. – конечно.

– Мы хотим быть рядом, когда ты передашь перстень хозяину, – сказал другой кровосос, бритый под машинку молодой очкарик, похожий на студента-ботаника.

– Вот как? – Авгур весело посмотрел на стригоя. – Хотите, чтобы Менерих увидел своих помощников воочию? Думаете, он расчувствуется и одарит всех вас?

– Ты ведь знаешь, Соил, нам ничего не нужно, – подал голос ликан. – Мы просто хотим покинуть Землю без формальностей и бюрократической волокиты. И сделать это прежде, чем Менерих впустит сюда Армию Тьмы.

– Армия Тьмы, – сказал с усмешкой маг. – Звучит как-то по-киношному, верно?

Стригой с золотым кольцом проговорил:

– Когда Заповедные Врата откроются, это будет по-страшнее любого фильма ужасов. А теперь вызывай Менериха, авгур. Пусть он откроет нам Проход прямо сейчас.

– Что, и даже вещи не соберете? – весело вскинул брови толстяк авгур.

Стригои переглянулись. Ликаны нахмурились и шагнули к авгуру.

– Хорошо-хорошо. – Соил примирительно поднял ладони. – Уже вызываю.

Он пристально посмотрел в глаза стригою с серьгой в ухе и прошептал несколько слов на лагорийском языке. В тот же миг лицо стригоя побагровело, он схватился руками за горло, словно ему недоставало воздуха, а потом закашлялся. Изо рта у него вылетел комок перьев.

– Опа! – насмешливо проговорил авгур. – Кажется, ты проглотил на завтрак курицу, забыв ее ощипать!

Стригой хотел что-то сказать, но вдруг стал раздуваться, словно его накачивали воздухом. Второй стригой бросился было к авгуру, но Соил быстро произнес заклинание – тот наткнулся на невидимую стену и отлетел назад. Ликаны зарычали, но авгур обратил взор на них – и они тут же захлебнулись собственным рыком и рухнули на землю.

Стригой с золотой серьгой в ухе, раздувшись, как воздушный шарик, лопнул, и во все стороны разлетелись десятки крохотных птичек-мухоловок. Второй снова ринулся на авгура, но в этот миг черная галка спикировала с неба и со всего размаху ткнулась стригою в глаз своим клювом. Он закричал от боли, споткнулся и упал.

Авгур неторопливо вынул из-под пиджака небольшой дезинтегратор, наставил его на стригоя и нажал спуск. Тело взметнулось в воздух, и тут же осело на землю облаком пыли.

Соил тем временем перевел ствол дезинтегратора на хрипящих и отплевывающих перья ликанов. И, неторопливо нажимая на спусковой крючок, одного за другим развеял их в прах. Затем поднял оружие, небрежно дунул на ствол, по-ковбойски крутанул его на пальце и, откинув полу пиджака, сунул в кобуру.

Расправившись со свидетелями, Соил посмотрел по сторонам, после чего поднял лицо к небу, сунул в рот два пальца и громко свистнул. Прошло несколько секунд – со всех сторон донесся шум крыльев, и шум этот быстро нарастал.

– Давайте, птички, давайте, – с улыбкой проговорил авгур. – Нужно тут все хорошенько подчистить, а лучше вас никто этого не сделает.

Небо над головой Соила потемнело от тысяч птичьих силуэтов. Он засмеялся, раскинул руки в приглашающем жесте и крикнул:

– Пиршественный стол готов!

Два дня до открытия Заповедных Врат

– В общем, это дело решили закрыть. Я, конечно, протестовал, но мой голос не взяли в расчет. Сидя в машине брата, Андрей вполуха прислушивался к его словам и рассеянно смотрел на пробегающие мимо дома. Он чувствовал себя будто с похмелья, хотя вроде бы накануне ничего не пил. Но вчерашний день вспоминался как-то смутно, как если бы воспоминания были ненастоящими и кто-то намеренно проецировал их в сознание Андрея.

«Проецировал воспоминания…» Вершинин усмехнулся. И откуда только в голову лезут такие глупости? Наверно, залетело из какого-то фантастического фильма…

– Слышь, Андрюх! Ты чего такой смурной? Не выспался, что ли?

– Что-то вроде того.

– А конкретней?

– Да сны снились плохие. Все время просыпался.

Егор кивнул и понимающе проговорил:

– Кошмары. Понимаю. Поганая штука. Мне первый год после Чечни тоже снились. Душу выматывали. Но потом прошло. Рано или поздно все проходит.

– Верно, – тихо отозвался Андрей. И добавил с грустной усмешкой: – И жизнь в том числе.

Егор посмотрел на него с удивлением.

– Э… брат, да ты совсем прокис. Говорю тебе, не циклись на чернухе. Проснулся, встряхнулся, принял холодный душ – и вперед. «Туда, на бой, на жизнь, на рынок. С прибоем рынка в поединок!» – Егор ухмыльнулся. – Не помнишь, кстати, чей стишок [2] ?