Книга Исповедь русского гангстера. Хроники времен организованного бандитизма. Книга вторая, страница 28 – Михаил Орский

Костя со своим приятелем Голивцом зависал с новотроицкими ^[135] бигсами ^[136] на хате недалеко. Гриша повел чеха и его спутника на встречу с Костылем. Люди каторжанина проверили «хвост» — чисто. Никто из людей Ястреба встречаться с чехами не посчитал нужным, а может Костыль был настолько в себе уверен, что даже не поставил их в курс о предстоящей «стрелке». Или считал лишь себя ответственным за то, что произошло в «Неве». В укромном, тенистом дворике состоялся разговор. Голивец прятал за спиной кухонный топорик. Воин косил глазом, но был невозмутим.

— Что это было вообще? Что за беспредел? — заговорил чех.

— Поучили ребята мусора. С чем вы не согласны?

— А нашего человека зачем замесили?

— Меньше надо с ментами в кабаках сидеть, — Костыль был просто непробиваем.

— Сейчас у всех группировок есть кто-нибудь в конторе, — стушевался кавказец.

— У вас — может быть. А мы так не живем. Есть еще вопросы?

Заднего Костя не включал никогда. А Уральскому такой исход разговора не слишком понравился. Он боялся последствий. В обладании таким активом, как «Нева» таились и свои минусы. Врагу всегда было ясно, где его, Гришу, искать и куда наносить удар. Однако ничего не случилось. Избитый сотрудник даже не написал заявление. Видимо, действительно сидел у чехов на кормлении и побоялся возможной дискредитации в случае расследования. Опять пронесло!!!

Гриша Уральский любил веселье, любил бордельеро. На его торжествах неизменно гуляло не меньше ста человек. Если в «Неве» были непутевые арендаторы или не благоприятствовала оперативная обстановка, то днюху авторитет мог справить на стороне — в «Будапеште», «Советской» или «Воздухе». Но «Нева» — все-таки дом родной.

Свою очередную дату в августе 1995 года рецидивист отмечал именно там. Накануне произошла изрядная движуха по «работе». Бригадник Сэм где-то «надыбал» ^[137] строителя коттеджей. Но у того остались неотрегулированные отношения с предыдущей «крышей».

Встречаться та братва наотрез отказывалась. Не хотите — не надо. «Уральские» начали получать с бизнесмена явочным порядком. В долю, чтобы не «бодаться» одному, хитрый каторжанин подтянул сокольнического стремягу Антона и Сирот.

Но «уральские» недооценили оппонентов. Красногорские бандиты во главе с неким Бабасом выкрали коммерсанта. Сделали они это технично — вызвали его, якобы, на строительный объект и там «спеленали». И тут нашла коса на камень. Гришины парни отправились в Красногорск. Им сразу подфартило.

Они с первой попытки захватили родного брата Бабаса.

В подвале «Невы» неуемный арестант по всем правилам оборудовал камеру предварительного заключения. Гордостью Уральского была, изготовленная умельцами, «кормушка», через которую пленным подавали пить — есть. Туда и водрузили невезучего родственника Бабаса.

В НЕВЕ Олимпийский чемпион по вольной борьбе Хасан Бароев. Четвертый слева — автор, далее Глыба, Леня Ачкасов, Рюкзак. Рядом с Хасаном Бороевым — Яшка. Нева. Конец 90-х.

И вот, в самый разгар днюхи гангстера в «Неве» появились нежданные гости. С рациями и оружием. Их было много. Человек сорок. Еще столько же, если не больше оставалось снаружи. Это Бабас с красногорской бригадой и союзниками прибыли отбивать брата. Вряд ли они рассчитывали застать в «Неве» больше ста человек отборной бродяжни. Сокольнические, серпуховские, уральские… Костыль, Кнопа, Каленый, Пухов, Антон, Сироты, Боря Новичок, двухметровый монстр, убивший человека ударом кулака. Гости еще те были. Стороны замерли в ожидании.

И тут, среди вошедших, именинник узнал Стрижа. Того самого парня, который так достойно вел себя на «стрелке» с «Долгопой». Григорий сделал шаг вперед и протянул Стрижу руку.

Одновременно Уральского узнал Володя Беляй, видный, рослый, сорокалетний мужчина. С ним Гриша тоже уже успел где — то пересечься и найти общий язык.

Бригада Беляя ^[138] наводила движуху на Северо-Западе столицы. Этот лидер был счастливой квинтэссенцией традиционного преступного андеграунда и мира спорта. Выходец из легкой атлетики, тренер по каратэ кекусинкай, Беляй, умница и дипломат, имел три судимости. Он слыл среди братвы справедливым человеком и пользовался большим авторитетом. Они с Григорием симпатизировали друг другу. В дальнейшем вопросы между ними решались по телефону, как только они узнавали, что едут на встречу друг к другу. Взаимные претензии просто снимались.

Напряжение спало. Беляй по рации дал отбой бойцам за периметром кинотеатра. Начался общий разговор. Приехавшим представили Каленого.

Уже подвыпившего Уральского отвел в сторону очень пожилой мужчина восточной наружности.

— Гриша, я столько слышал о твоей порядочности. Как я рад, что вокруг тебя столько достойных друзей! Большая честь для меня вот так беседовать с тобой. От всей души поздравляю тебя с днем рождения, бродяга! Всех благ тебе, брат! Сделай этот день счастливым для всех нас, отпусти человека.

Что еще было нужно услышать падкому на лесть рецидивисту? Уральский с одобрения Каленого широким жестом распорядился отпустить пленника. Приехавшая воевать братва дружно поздравила Гришу с днюхой.

Брата Бабаса вывели из «кадушки» ^[139]. Стриж, Беляй и остальные парни тепло попрощались с Григорием и его гостями. Босяцкий кильдым ^[140] продолжался до утра.

Но проблема-то не решилась. «Стрелку» Бабасу, крепкому взрослому парню со злыми глазами и торопливой сбивчивой речью, забили в «Неве». Дольщики каторжанина Сироты опоздали. Рамсили сам Гриша и Антоха. Бабас трещал так, что даже у повидавшего виды сокольнического блатаря опухли уши. Антон успокоил оппонента фразой, которая очень понравилась Уральскому:

— Послушай, мы сюда приехали разговаривать или тебя слушать?

Стороны нашли какой-то компромисс, но вообще строитель присылал денежку не долго. Не пошел у него бизнес.

Каторжанин стал настолько известен в округе, что у него появились двойники. Одно из звеньев бригады однажды «наехало» на торговый павильон. Владелец сообщил братве, что уже платит Уральскому. Парни не поленились перезвонить своему боссу.