Книга Пока смерть не обручит нас. Книга 2, страница 6 – Ульяна Соболева

— Да говори ты уже, трясешься весь и меня пугаешь, — рыкнул на него сэр Чарльз, меняя интонации голоса. — что с ней не так?

— Ей кто-то волосы вырвал, глаза….внутренности все…, - мужчина закрыл рот и надул щеки в попытке сдержать рвотный спазм. А я дернулась было вперед, но Чарльз меня за руку удержал.

— Куда?

— Может жива она, может помощь нужна. Может никто не понимает и…

Начальник охраны герцога повернулся ко мне и его брови сошлись на переносице, пальцы сильнее сдавили мою руку под локтем.

— Если кто-то узнает вас — вы здесь и умрете, ясно? Они вас на лоскутки разорвут! А потом герцог разорвет на лоскутки меня!

И словно в ответ на его слова послышался дикий крик.

— Это ОНААА! Это сука Блэр! Воскреслаааа и как бабка ее пришла жизни наших детей отнимать.

— Так помиловали ж ее, вот и начала убивать.

— Помиловали потому что не Блэр это была. Блэр сожгли давно. Глупости говорите. Какой-то извращенец Марьям убил. Ляжками голыми светила, когда в поле ходила, парней заманивала вот и отомстил кто.

— Это не месть! Это лютое зверство. Зачем волосы вырывать и глаза выдергивать… зачем ее всю вот так кромсать? И подвесили потом? Ведьмааа это сделала! Красоту ее себе забирает. Вот почему у ведьм цвет глаз меняется. Она их у других ворует! Глаза!..И кровь выпивает и плоть жрет, чтоб всегда молодой быть.

У меня все похолодело внутри от этих ужасных предположений. Я вспомнила лицо свое перед зеркалом и то как глаза мои цвет меняли. Или мне казалось… Не может ведь на самом деле… Бред это все! Маньяк какой-то псих среди них. Просто им сил, навыков не хватает, знаний. Только меня это не спасет… прав Чарльз, едва узнают раздерут на куски.

— Думаешь она это была?

— Уверен, что она. Бернард, который крикнул, что узнал ее — сегодня в хате своей ночью сгорел. Едва с казни пришел и заполыхал. Говорят, кто-то дверь завалил и поджег. А окна узкие… Бернард сам знаешь брюхо во какое… не смог вылезти. Так и поджарился.

— Страсти-то какие.

— Я слыхал герцог с королем повздорили. Из-за ведьмы видать?

— Черт его знает из-за чего.

— Говорят король ее сжечь хотел, а герцог наш помешался на сучке и не дал. Приворожила она его, притянула к себе.

Я на Чарльза посмотрела, а он на меня.

— Герцог наш справедливый. Все ради народа делает. Не помиловал бы он если б ведьмой была.

— Ты ее видел? Такой красоты не бывает среди людей! Только ангелы и дьяволы могут быть настолько ослепительны. С ума она его свела, окрутила. Он и к жене в первую брачную ночь не пошел, а к ней… Полюбовница она его.

— А тебе почем знать?

— Знаю. Люди зря болтать не станут.

— Это кто тебе такие подробности рассказывает?

— Расступись!

Послышались крики, и толпа начала расползаться в обе стороны открывая дорогу священнику, идущему впереди, двум стражникам и телеге. Я видела, как бледнеют лица, как сгибаются пополам люди и их тошнит прямо на мостовую. На телеге везли мертвую девушку. Ее руки раскинуты в сторону, с обрывками веревок на пробитых запястьях. Я в ужасе смотрела на нее и ощущала, как холодеет все тело и ползут мурашки по коже.

— Расступись!

— Да! Это ведьма убила малышку Марьям! Нелюдька! Зверь! Смотри что сотворила!

— Найти ее надо и самим уничтожить!

Я смотрела на пробитую руку девушки и на тянущуюся по мостовой веревку. Даже не веревку, а тонкую окровавленную тесьму. Я ее где-то видела, но не могла вспомнить где именно. Телега проехала мимо меня, и все обернулись ей вслед.

Священник читает молитву, а кто-то из детей затянул уже знакомую мне песню от которой все волоски на теле дыбом встали.

Прячьтесь дети, прячься скот,

Ведьма к нам в ночи идет.

Прячься кошка, прячься кот,

Кто не спрятался — найдет,

В лес утащит, заберет

И живьем тебя сожрет!

— Идемте! Дорога свободна!

Дернул меня за руку Чарльз.

— Они правда считают, что это могла сделать женщина? Вы видели… труп? Женщине это не под силу!

Спросила я у Чарльза, все еще дрожа всем телом после увиденного.

— Они не могут вообще поверить, что в нашем городе произошло нечто подобное и ищут этому мистическое объяснение. Людям страшно признать, что нелюдь на самом деле может находиться среди них и даже сидеть с ними за одним столом. Идемте, пока никто не обратил на вас внимание.

— Куда мы идем?

— Туда, где никто не станет вас искать. Трудней всего найти то, что лежит у вас перед носом.

Кто-то назвал бы меня безумной, но я была счастлива оказаться не в стенах замка среди роскоши, а здесь в маленьком домике мельника, на окраине деревни, где всем управлял полный, высокого роста пожилой мужчина с коротенькой седой бородкой и белоснежными волосами — Арсис, и его жена Мардж очень маленькая женщина с курчавыми светлыми волосами и детским голосом, которой удавалось держать в узде своего ворчливого мужа. Их трое сыновей погибли во время свирепствования Люти. Так они называли некую болезнь, по описанию похожую на проказу. И именно они долгое время прятали у себя Оливера, когда тот сбежал с цирка.

После того, как герцог избил беднягу, он вернулся к семье мельника и помогал Арсису на мельнице, таскал мешки с мукой на рынок. Едва увидел меня радостно замычал, кивая огромной головой и пританцовывая так, что Мардж расхохоталась, а Арсис прикрикнул на паренька и тот тут же угомонился, но смотреть на меня светящимися от радости глазами не переставал. А я думала Оливер сбежал и теперь ненавидит меня из-за меня герцога. Я поделилась этими мыслями с Мардж, спустя несколько дней.

— Оливер не помнит зла. Его несчастная, дырявая память выбрасывает все плохое и оставляет только хорошее. Он может бояться человека, а уже через минуту помогать ему, может спасать тех, кто его обидел. Оливер Божье дитя, не тронутое грехами нашего мира.

Говорила Марж, развешивая белье, став на высокий табурет.

— Давайте я. Вдвоем быстрее будет.

— Еще чего. Леди не должны вешать белье.

— Я не леди, Мардж, я …никто на самом деле. Вы даже не представляете насколько я никто.

— Вы? — она загадочно усмехнулась, глядя на меня теплыми карими глазами из-под светлых тоненьких бровей.

— Вы больше, чем думаете и можете себе представить.

Табурет пошатнулся, и я удержала его обеими руками.

— Арсис растяпа, так и не заколотил ножки. Вот переломаю я себе кости, кто его идиота старого кормить будет.

Я пождала ей мокрую рубашку мельника и она, расправив ее, перекинула через веревку. Мимо пробежала курица, за ней другая и выводок цыплят. За ними прокрался полосатый кот.